Лагерь крестоносцев открылся ментам с вершины холма, расположенного в паре сотен метров от стойбища воинства Христова. С этого места сказать точно, какова численность рыцарской армии, не смог даже Ваня Жомов, но ясно было одно: солдат у крестоносцев сейчас было намного меньше, чем видели в Антиохии менты. Что случилось с пропавшей частью воинства, никто из друзей не знал, да и выяснять не стремился. Для ментов было важно только, чтобы Боэмунд не оказался в этом отряде. Он был единственным из всех крестоносцев, кто знал, как было сотворено «чудо при Антиохии». Если же главный перстоносец топает в Иерусалим в числе прочих рыцарей, то задача ментов осложнится.
— Здесь он, гад, в натуре, — после беглого осмотра лагеря крестоносцев проговорил Жомов и ткнул пальцем в самый центр сборища. — Вон его флаг торчит, около самой большой палатки. Ну что, Робин, действуем по плану?
— Так точно, сэр Дурная Башка, — усмехнулся Сеня и кивнул Попову: — Андрюша, как увидишь нас во-он на том холме, с тыла у крестоносцев, так и начинай. Понял?
— Все я понял, — недовольно буркнул криминалист, забирая пистолет, протянутый ему Жомовым. — Ой, и попадем мы с вами в историю…
— Уже попали, — заверил его Рабинович и кивнул омоновцу: — Пошли.
Примерно полчаса ушло у двух диверсантов, чтобы обогнуть лагерь крестоносцев и оказаться на том холме, о котором Сеня говорил криминалисту. В лагере крестоносцев действительно шли приготовления к отправке в Иерусалим. Правда, судя по тому темпу, в котором это происходило, было маловероятно, что армия покинет обжитое место раньше начала следующего года. Рабинович даже на минуту усомнился, нужно ли было вообще сюда идти. Можно было просто сесть на коней и ехать в Иерусалим, абсолютно не беспокоясь о том, что войска крестоносцев будут дышать им в затылок. Но то, что рыцари в мгновение ока преодолели путь длиною в двое суток, нервировало. Чуть приподнявшись над гребнем холма, Сеня помахал Попову и приготовился броситься вперед.
— Ага, вот вы где! — загремел над лагерем крестоносцев голос криминалиста. — Я что, за вами бегать должен? У меня дел больше нет, кроме как за вами, дураками, бегать?
Ландскнехты сначала замерли от неожиданности, а затем начали удивленно озираться, пытаясь найти того, кто с ними говорит. Со своего места на холме Сеня прекрасно видел выражение испуга на лицах крестоносцев. Попов вряд ли мог это рассмотреть, но общее настроение в лагере было ясно и ему.
— Чего башкой-то вертите? — продолжал вопить криминалист. — Значит, мне каждый день молитесь, а голос не узнаете? Ох, наслать бы на вас чуму какую-нибудь, но нужны вы мне еще.
— Чего башкой-то вертите? — продолжал вопить криминалист. — Значит, мне каждый день молитесь, а голос не узнаете? Ох, наслать бы на вас чуму какую-нибудь, но нужны вы мне еще. Поэтому представлюсь. Здравствуйте, я Бог. Единый Отец-Вседержитель и все такое прочее. — По лагерю пронесся удивленно-испуганный вздох, и часть солдат попадала на колени.
— Во-во, сразу видно, где благочестивые люди, кому суждено Гроб Господень, то есть мой, завоевать, а кого мне придется в расход пустить при штурме Иерусалима. — Попов явно вошел в раж. — А ну быстро все на колени. Все до единого, я сказал. И черепушки свои ниже опустите… Кланяйтесь ниже, вам говорю!..
— Все. Пора. — Сеня толкнул Ивана рукой и помчался вниз с холма, настороженно глядя на крестоносцев, которые, как мусульмане во время намаза, все до единого стояли на коленях, повернувшись лицом на восток. Как раз в сторону того холма, с которого орал Попов.
Оба мента тенями скользили от одного шатра к другому, пробираясь к огромной палатке Боэмунда. Андрюша продолжал грозить ландскнехтам смертельными карами за то, что они «хреново Богу молятся и вообще оборзели напрочь». Солдаты покорно слушали, уткнувшись лбами в каменистую землю, и Рабинович с Ваней пробрались к палатке Боэмунда незамеченными. Однако сразу внутрь попасть не удалось, поскольку у дверей шатра стояли два стражника, которые, видимо, боялись Боэмунда больше, чем Господа Бога. Впрочем, простояли они недолго. Ровно до того момента, как Сеня с Жомовым, обойдя охрану с тыла, ласково опустили дубинки на их металлические шлемы. Осмотревшись по сторонам, Ваня с Рабиновичем нырнули внутрь и тут же увидели перстоносца. Рыцарь сидел на кровати, зевал, потягивался и удивленно прислушивался к громовым раскатам поповского голоса, доносившимся с улицы.
— Ну, так я и думал, — проговорил Боэмунд, поднимаясь навстречу ментам. — Рад, конечно, вас видеть, но я что-то не понял, почему в мои апартаменты пускают без доклада? — Рыцарь повысил голос, видимо, пытаясь привлечь внимание стражников. — Я верховный главнокомандующий или нет? Повешу всех во славу Господа!
— Не ори. Мы твоих телохранителей отдыхать отправили, — прояснил ситуацию кинолог. — Мы к тебе по делу. Помнишь об услугах, которые мы тебе дважды оказывали? — Боэмунд кивнул. — Так вот, теперь твоя очередь нам помочь. Задержи свою армию тут. На неделю, не больше.
— Ну-у, конечно, Господь велел делиться и все такое, — протянул перстоносец, — но выполнить вашу просьбу не могу. Тут голодно, холодно, баб и выпивки не имеется. В общем, ропщут бойцы. Да и до Иерусалима рукой подать. — Он наткнулся на две пары холодных глаз. — Нет, вы не думайте, что я отказываюсь помочь. Просто войдите в мое положение. Я же за людей отвечаю. Но думаю, мы сможем договориться. За определенную мзду, разумеется. Как насчет того, чтобы презентовать мне один из ваших чудесных мечей?..