— И это называется дверцей? — язвительно поинтересовался Рабинович. Фируз хмыкнул.
— Маленькая тележка, маленькая дверка, — с ухмылкой проговорил он. — Захотите попасть внутрь, пролезете. Желаете войти с почетом, несите десять тележек. Одну мне, две караульным на главных воротах, три — начальнику стражи…
— Стоп! — рявкнул Сеня и молниеносным движением поймал сельджука за нос.
— Ты, морда сарацинская, или сейчас нам нормальную дверь откроешь, или будешь до конца жизни голодать и смотреть в зеркало на дыру в том месте, где у тебя был нос.
— Отпустите, мне больно, — гнусавя, проговорил Фируз. — Нету в крепости больше дверей никаких. Если хотите, могу лестницы спустить. Больше ничем помочь не могу…
— Хрен с тобой, тащи свои лестницы, — проговорил Сеня, отпуская сельджука. — Только чтобы через пять минут они уже стояли. Иначе я этот крем на твоих глазах жрать буду!
— Блин, хоть бы этот турок задержался, — хихикая, проговорил за спиной кинолога Попов. — Ужин отдам только за то, чтобы поглядеть, как Рабинович крем из-под грифа есть будет!
— Хрен дождешься, — пообещал Сеня.
Дальше все прошло довольно гладко. Фируз, перепуганный тем, что вожделенное лакомство сожрут прямо у него на глазах, управился с лестницами минуты за три. Сеня взял Мурзика на руки и кое-как полез первым. Остальные последовали за ним. Причем Горыныч, чтобы не мешать Попову, одолел весь подъем, вцепившись зубами всех трех голов в китель криминалиста.
Фируз пристально наблюдал за процессией и попытался наверху преградить ментам путь, требуя обещанную тележку, но Сеня обозвал его идиотом и заявил, что если сельджуку нужно, то тащить груз наверх он сможет и сам, а менты ему в носильщики не нанимались. И вообще, если Фируз продолжит пререкаться, то просто полетит со стены вниз. Причем без парашюта. Сельджуку ничего другого не оставалось, как только согласиться с кинологом. И едва дождавшись, когда последний член экспедиции переберется через гребень стены, Фируз бросился вниз, чтобы тут же огласить округу разочарованными воплями. Что и понятно. Мало кто остался бы доволен, попробовав такого «крема»!
— Сэр, вы обещали, что ваш друг, досточтимый святой Поп, начнет вопить, когда мы окажемся внутри крепости, — услышал Сеня за спиной голос Боэмунда, о котором совсем забыл, и удивленно обернулся к омоновцу.
— Ваня, кто этих уродов сюда пустил? — грозно поинтересовался кинолог, опуская наконец Мурзика на землю. — Они уже сегодня дров наломали, и хватит. Проводи их обратно, и пусть теперь без нашей помощи Антиохию взять попытаются. Тут мы и без них справимся.
— Подожди, — завопил Попов, помешав исполнительному омоновцу схватить парочку рыцарей за воротники. — Сеня, мы сегодня под стенами достаточно нарисовались. Что будем делать, если утром нас турки опознают? Всю их армию втроем мы не перебьем. Пусть крестоносцы с сарацинами разбираются, а мы пока Копье поищем.
— Действительно, вам никак нельзя в боевых действиях участие принимать, — выплюнув изо рта Андрюшин китель, поддержал криминалиста Горыныч. — Я же вам уже сто раз говорил, что если погибнет один из вас, остальных ждет еще более плачевная участь…
— Плавали, знаем! — перебил его Рабинович. — Умные все больно стали. — Он глубоко вздохнул: — Как это ни печально признавать, но в этот раз вы оба правы. Андрюша, давай-ка рявкни. Только подожди, пока мы спрячемся и уши заткнем.
— А чего кричать-то? — поинтересовался эксперт.
— Да что хочешь, — отмахнулся от него Сеня. — А еще лучше будет, если что-нибудь споешь. У тебя это наиболее отвратительно получается. Тем более что город все равно захватывать придется. Нам с него пятьдесят процентов добычи полагается.
— Куда ты ее девать только будешь? — сделав наивные глазки, спросил Попов.
— Сирым и убогим раздам, — огрызнулся Рабинович. — А если кому-то такой подход не нравится, может свою долю вовсе не просить.
— Ну уж нет! — возмутился Андрей. — Я, может быть, на нее у Оберона путевку в супераквариум себе куплю…
ХЛО-ОП!!!
— Ну вот, вспомни черта… — вздохнул Сеня.
— Ну уж нет! — возмутился Андрей. — Я, может быть, на нее у Оберона путевку в супераквариум себе куплю…
ХЛО-ОП!!!
— Ну вот, вспомни черта… — вздохнул Сеня. — Попов, ну кто тебя все время за язык дергает?
Андрюша не ответил, недоуменно глядя на эльфа, уютно расположившегося на его погоне. Прямо около единственной сиротливой звездочки. Лориэль нагло сидел на поповском плече, закинув ногу на ногу, и ковырялся пальцем в зубах. А удивился криминалист оттого, что обычно этот наглый недомерок старался держаться как можно дальше от ментов, опасаясь вполне заслуженного, между прочим, шлепка по тому месту, куда тяжелая милицейская длань попадет. Сегодня Лориэль совсем оборзел и, похоже, чувствовал себя на Андрюшином плече в полной безопасности.
— Блин, до чего же в вашей вселенной мясо плохо готовят, — проворчал эльф, избавившись наконец от продовольственных запасов между зубов. — Ну куда ни ткнись, везде или непрожаренное, или подгоревшее. И обязательно жесткое. Не повара у вас, а козлы, мать их…
— Ты, браток, не охренел? — слегка придя в себя от наглости Лориэля, поинтересовался Попов. — А если я тебя сейчас прихлопну?