При первых же звуках знакомого до зубовной боли голоса я замерла, успев прижать к груди уже стянутый раг. Майку, к сожалению, я тоже успела снять, и, оставшись в джинсах и носках, теперь во все глаза разглядывала Хряпа, прохаживающегося по светящемуся полу.
Наконец, ком в горле исчез, и я сумела выдохнуть:
— Ты…
— Ага. Он самый! Или думала, что я с теми рыжиками останусь? Нет уж! В отличие от некоторых, — он бросил на меня уничижительный взгляд, — я своих не бросаю!
— Я тоже никого не бросала! — Праведный гнев, наконец, вернул мне способность говорить… нет — кричать!
— А как же Дарн?
— Я не знаю, где он! Его куда-то увели, и с тех пор я его не видела!
— Зато я — видел! И как тебе только не совестно!
Поймав его укоризненный взгляд, я вдруг почувствовала, что меня топит бешенство.
— За что мне должно быть совестно? За то, что не разгромила тот корабль? Или за то, что позволила им его увести?
— За то, что с тем рыжиком миловалась!
— С тем рыжиком… что?
— Целовались, говорю, на третьем этаже так, что аж завидно стало! — Хряп остановился рядом. — Или, скажешь, не было?
Я уставилась на него.
— Где?
— От горе-то! Он тебе часом мозг не высосал? Правда. У Оленьки как-то раз видел в кине такое. Вот. Переживаю…
Сраженная таким откровением, я опустилась перед ним на корточки.
— Хряпушка, милый, можно тебя попросить?
Подлец тут же почувствовал выгоду.
— А тряпку эту от груди уберешь?
— Ах ты, извращенец! — возмутилась я, хотя, если честно, было все равно. Все затмевало сделанное мной открытие. — Итак, ответ «нет». И вообще, выбор невелик: или ты мне… нам помогаешь, или летишь домой один.
— Ну, начинается! Говорю же: подлый народ вы — бабы! Палец не клади — откусите по локоть! — Домовой подбоченился и приказал: — Выкладывай, захребетница! И учти, я не забыл, что ты собиралась променять Боровлянку на какие-то там острова.
— Ладно, ладно! Обещаю каждое лето приезжать исключительно только в Боровлянку! — Может, купится? Только бы не сообразил, что до Боровлянки еще добраться надо…
— Правда?! Ух ты!!! — Хряп чуть не пустился в пляс. Купился! — У меня будет личный гость! Точнее, гостья!
— Хряп, помоги?! — я припустила в голосе слезу. Чтобы уж наверняка! — Тот, кого ты сейчас видел, меня обманывает. И то, что ты сейчас видел, было не по моему желанию! Меня используют! Всех нас!
— Да ну? От ведь… едрит его… Ладно. А чего делать-то? С ним? Имей в виду — убивать мне нельзя. Я дух мирный — могу только напугать.
Я дух мирный — могу только напугать.
— До инфаркта? Годится!
— Э..?
— Ладно, забудь. Мне нужно, чтобы ты следил за мной и рассказывал о прошедшем дне. Точнее, рассказывать буду я, а ты поправляй. Вдруг чего забуду…
— О! Дело! Хоть наговоримся всласть!
— Значит, согласен? — Я поднялась.
— Еще бы. Сделаем в лучшем виде! — Хряп даже козырнул.
— И чтобы на нижнем этаже я тебя больше не видела! По крайней мере, пока сама не позову.
— Не очень-то и хотелось! — недовольно буркнул он, демонстративно направляясь к подъемнику. — Я на тебя и в Боровлянке насмотрелся!
— Что?! — Я обернулась, сраженная наповал такой наглостью, и привычно замерла, разглядывая пустой зал. Исчез. Против его воли я бы никогда его не увидела.
Оглядевшись, я сняла оставшиеся вещи и шагнула в открывшуюся дверь. Что ж теперь, из-за этого пакостника грязной оставаться?
Интересно, где сейчас Дарн?
Город Лаарга
— Дарн, если ты считаешь, что можешь бросить нас у черта на рогах, хочу тебя разочаровать! Или ты немедленно вытаскиваешь нас с вашей дурацкой планеты, или… или… — Галина возмущенно замолчала, видимо, продумывая достойную угрозу, но ему было все равно. Он, не отрываясь, смотрел на безмолвно стоявшую позади нее Лизу. И она смотрела на него, и от ее взгляда хотелось летать, хотелось перевернуть мир, но еще больше хотелось спрятаться и никогда больше не испытывать эту ужасную боль от сжигающей сердце вины.
— Дарн? Ты меня слышишь? — Галина подскочила ближе и затрясла его за плечо. — Слышишь? Ты должен что-то делать?
Не ответив, он только отстранился и шагнул к Лизе.
— Я… спасу тебя. Всех вас.
Она не ответила. Только смотрела и смотрела ему в глаза, а вот Галина не собиралась отступать. Подскочив к нему, она резко дернула его за плечо, разворачивая к себе, и от души наградила звонкой оплеухой.
— Дарн!
Он лишь на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, над ним нависало встревоженное лицо Гиша.
— Дарн! Хвала ушедшим! Немедленно приходи в себя!
В плечо ткнулась острая боль, и тут же сменилась покоем. Кровь замедляла бег, сердце постепенно успокаивалось, и лишь перед глазами по-прежнему стояла Лиза.
— Так! А теперь, когда мы скрыли следы твоего преступления, немедленно рассказывай! — Гиш сел рядом. — Во-первых: почему приборы слежения зафиксировали идущие от тебя два запрещенных чувства, и, во-вторых, ты видел сон? Почему сыворотка вызвала у тебя сновидение?
— Гиш… — Дарн сел, подержался за голову и направился к подъемнику. — Ты можешь приготовить что-нибудь съедобное? А я пока приму душ. Кстати, у землян есть хороший обычай — после смерти их омывают, а я облегчу тебе задачу.
— Ты хочешь сказать, что после того, как ты поделишься со мною тайнами, мне придется сдать тебя на биомассу?