— Сейчас будет тебе червячок, — рявкнула Амалафрида. — Проваливай, кому говорят!
— Ладно, ухожу. А где Черничное Пятнышко? Может, она будет со мной поласковее.
— Амалазунте ты теперь и даром не нужен. У нее там, наверху, сидит а еще вернее, лежит — гора стальных мышц, снабженная бездонным желудком и напрочь лишенная мозгов. Идеальный мужчина, как раз под стать моей сестрице.
Арванд хихикнул. Фрида еще больше рассвирепела.
— С тех пор как он повадился таскаться к ней, он обожрал нас хуже целого полка ландскнехтов! Разорение! А она и слышать не хочет о том, чтобы умерить расходы. Говорит, что он трудится за четверых, а кушает только за троих, — экономию выискала, дрянь эдакая!
Арванд был уже багровым от смеха. Наконец Амалафрида нашла, что тот слишком уж развеселился для того, чтобы быть просто сторонним наблюдателем этой истории, и подозрительно спросила:
— Уж не ты ли его сюда и привел, старый сводник?
— А что? — Арванд не смог удержаться от ухмылки. Фрида исходила пеной от злости и зависти.
— Так вы все заодно! — закричала она.
Арванд попятился.
— Только не бей меня, прекрасная, — сказал он, но Фрида продолжала бушевать:
— Это заговор!
— Но ведь у тебя есть такой замечательный погонщик… — напомнил ей Арванд.
Последнее замечание переполнило чашу терпения старшей сестры. В голову Арванда полетела увесистая глиняная кружка. Гладиатор ловко увернулся, и метательный снаряд угодил в ни в чем не повинного охотника, промышляющего пушниной. Тот немного покачнулся, поднялся из-за стола и стоя поглядел на Амалафриду. При виде его широких плеч разбушевавшаяся трактирщица вдруг разом успокоилась и устремилась к пострадавшему.
— Вы не пострадали? — осведомилась она. — Мы могли бы подняться в мою комнату и перевязать ваши раны. Я умею врачевать тела…
Арванд откровенно захохотал и с кувшином в руке начал подниматься по лестнице.
Возле двери, которую он очень хорошо знал, Арванд остановился и позвал:
— Конан! Ты здесь?
Он услышал возню, вздохи, потом ясный мальчишеский голос отозвался:
— Арванд? Входи.
Конан сидел на разоренной кровати и спокойно жевал мясо, срывая его зубами с бараньей ляжки. Амалазунта уже успела кое-как одеться и с недовольным видом заплетала волосы.
— Привет, Черника — сказал Арванд. — Там, внизу, твоя сестра просто рвет и мечет. Чуть голову мне не снесла.
Амалазунта расцвела.
— А ты действительно сделал мне царский подарок, ванир.
Арванд уселся рядом с Конаном и налил вина в его кружку, после чего принялся пить из носика кувшина.
— Я слишком пьян, — сказал он спустя несколько минут, — слишком пьян, чтобы вспомнить…
Амалазунта перебросила косу за спину и похлопала его по щекам ладонями.
— Приди в себя, старый греховодник. Тебя привело сюда какое-то дело?.. Что-нибудь новое об оборотне?
— Оборотень, — сказал Аренд помрачнев как туча. — Спасибо, что напомнила, Черника. Да, оборотень.
Он оставил кувшин и потряс головой. Конан с интересом наблюдал за ваниром. Сделав несколько глубоких вздохов, Арванд заговорил более трезвым голосом:
— Вот что я хотел вам сказать, друзья мои: сегодня утром вервольф задрал конюха в доме Синфьотли.
При имени ненавистного асира Конан выронил мосол. Кость больно стукнула варвара по босой ноге.
Арванд продолжал:
— Бедный парень караулил в конюшне. Видно, думал подстеречь и убить ночного вора, но волк задрал белую кобылу, а конюху перегрыз горло — и был таков.
— Вот и хорошо, — заметил Конан не без удовлетворения. — Жаль только, что не я тот волк.
Отмахнувшись от варвара, Арванд добавил:
— Их стряпуха по имени Хильда, жена этого конюха, среди ночи проснулась и не нашла мужа рядом. Видно, у них уже велись разговоры о волке, потому что она побежала в конюшню, забыв даже одеться как следует, да еще башмак утопила в сугробе…
Конан вдруг заинтересовался.
— Ну и?.. — спросил он, заблестев глазами.
— Синфьотли схватил ее, когда она выходила из дверей конюшни, босую, полуголую, в пятнах крови… А наш оборотень; как известно, оставляет на снегу, кроме волчьих, еще и человеческие следы. Детские или, что вернее, женские…
— Боги… — прошептала Амалазунта. — Значит, мы ошибались, и оборотень — это Хильда?
Арванд медленно покачал головой.
— Нет. Синфьотли увидел, что рот у нее окровавлен, и впал в ярость. А когда он впадает в ярость, он плохо соображает. Его тоже можно понять вервольф позорит его дом, бросает тень на его семью. Да и Хильда появилась у них совсем недавно, а буквально через несколько месяцев по Халога начал шастать волк, под утро явно скрываясь у них в доме или где-то по соседству.
— Но кровь на губах?..
— Несчастная девочка, наверное, поцеловала погибшего. Все это совпадение, я уверен.
Конан кивнул.
— Да, — сказал он. — Служанка тут ни при чем. Это Соль, глухая, — вот кто озорует ночами. Я видел ее собственными глазами. Да и тот парень, что путался с Фридой, говорит, будто ведьма — писаная красавица и с золотыми волосами.
— Ну а Хильда — настоящий крысенок, — заключила Амалазунта. — Косички у нее тоже темные, два мышиных хвостика. Кстати, где она теперь? В тюрьме?
— Они приковали ее к столбу пыток на площади перед домом Совета Старейшин, — сказал Арванд. — Завтра утром ее побьют камнями, тело пронзят деревянными кольями и сбросят под лед в проточную воду ручья за городом.