И Конан подчинился. Он склонился над стонущим Тиленом, увидев на миг его искаженное мукой лицо — знакомое с детства.
— Конан… — хрипло простонал Тилен. — Не мучай же меня.
— Не мучай же меня…
Словно издалека смотрел на него варвар. Потом быстрым, умелым движением перерезал побежденному горло.
Выпрямившись Конан снова поискал в толпе Сигмунда, но оборотень уже исчез. И странное напряжение отпустило киммерийца. Он широко улыбнулся и победно закричал, взмахнув над головой мечом, красным от крови поверженного противника.
10
Волчица бежала с холма на холм, вытянув хвост и опустив морду к земле. Следы безошибочно вели ее к цели. И вот она увидела его. Он вышел ей навстречу — рослый, стройный, сумрачный человек, безоружный, с непокрытой головой. Морозный ветер отбрасывал с его бледного лба соломенного цвета волосы. Он протянул к ней руки, и волчица замерла на миг, а после бросилась к нему огромными прыжками. Еще секунда — и вот она уже лижет его лицо, встав лапами ему на плечи.
«Милая, милая, родная моя, — бормотал он, лаская ее золотистый мех на загривке и теребя острые уши. — Маленькая, отважная девочка».
«Я не могу жить без тебя, отец, — услышал он мысленный призыв Соль. Эти люди вокруг… Они такие чужие, такие пустые, жалкие… Все, даже Синфьотли, даже Сунильд. Они так не похожи на нас…»
«Я знаю, дочка, я все знаю», — говорил Сигмунд.
«Синфьотли сводит меня с ума, — продолжала она. — Я ненавижу его. Он так похож на тебя… и совершенно другой. Я готова — разорвать его за это. Никогда я не была так одинока, отец».
«Малышка, — сказал ей Сигмунд. — Ты не должна больше превращаться в волчицу. Я сделал большую ошибку, показав тебе эту сторону нашей жизни».
«Но почему, отец? Мне так легко в этом теле, мне так свободно! Я больше не слабенькая девочка, я — вольный зверь. Пусть они боятся меня!»
Она завертелась волчком, лязгая зубами, потом бросилась на спину и вывалялась в снегу. Встряхнувшись, она уставилась на него сияющими глазами.
«И столько запахов вокруг, отец! И от меня самой так чудесно пахнет!»
«Знаю. Знаю…»
Волчица села, подняла голову, ластясь к человеку, и толкнула его под руку крутым лбом. Озаренный последним лучом заходящего солнца, Сигмунд казался ей очень красивым и очень печальным. Глаза его тонули в глубокой тени.
«Будь осторожна, Солнышко».
«Чего мне бояться, отец? Правда, поначалу я действительно испугалась, когда увидела, что мы сделали с убитым человеком… Но теперь я понимаю, что это было правильно. Иначе и быть не может. Они — еда дня нас. Мы дети Младшего Бога».
«И в этом наше проклятье, девочка».
«В этом наше счастье и благословение».
«Соль, ты не знаешь, о чем говоришь. Волчья природа берет в тебе верх, лишает ясного разума».
Волчица вскочила и помчалась, пыля снегом, выплясывая петли вокруг человека-оборотня.
«А если мне скучно, скучно, скучно быть просто женщиной! А если я не хочу выходить замуж и быть женой обыкновенного человека! А если я хочу рожать детей волку, волку, волку!»
«Опомнись, Соль!»
«Нет, нет, нет!»
«Соль!» — В его призыве появился оттенок властности, волчица Соль уловила это. Перед ее мысленным взором встал смутный образ, который она определяла как «Тот-Кто-Сильнее». Опустив голову, волчица приблизилась к оборотню и села у его ног.
«Соль, — повторил он мягче. Тот-Кто-Сильнее перестал хмуриться. Волчица тихонько взвизгнула.
Волчица тихонько взвизгнула. — Рано или поздно, Соль, люди выследят нас. Я уже мертв, девочка, я мертв, но ты жива, и тебе нужно постараться забыть обо всем. Стать просто человеком. Просто женщиной. Я хотел бы видеть тебя счастливой».
«Я так счастлива с тобой, отец».
«Меня скоро убьют, — спокойно продолжал Сигмунд. — Я не смогу жить, не терзая человеческую плоть. Зверь во мне так и рвется на волю».
«Тебя не убьют».
«Запомни, Соль. У нас с тобой есть две жизни: человеческая и звериная. Когда умирает человек, оживает зверь. Во мне жива только одна душа — волчья».
«И во мне! И во мне!»
Он опустил руку, провел пальцами по нижней челюсти волчицы. Она ласково прихватила его руку зубами.
«Соль, я хочу, чтобы ты поняла. Скоро, очень скоро они нападут на мой след. Я чувствую близость врага. Кто-то умный, хитрый знает обо мне слишком много… Когда он найдет меня, ты не должна быть рядом».
«Почему ты так уверен в этом?»
«Потому что один человек знает, кто я. Не догадывается, а з_н_а_е_т_. И, возможно, у него есть союзники».
«Откуда жалкий сын жалкого племени может что-либо знать о тебе? Никому, даже бабушке, не известно, кто ты такой, кто я такая. Никто на всем белом свете — ни одна живая душа — нет — нет — нет…»
Сигмунд сердито топнул ногой.
«Говорю тебе, он знает. Я прочел это в его глазах. У него нет ни малейших сомнений».
«Как это может быть, отец?»
«Он и сам наполовину дикий зверь. Юноша-варвар, пленник Синфьотли. Тот, что отнял мою первую жизнь, убив Сигмунда-человека в последней битве с киммерийцами. Сегодня он видел меня на гладиаторских играх. Другой бы обманулся, но только не он».
Волчица вскочила. Глаза ее загорелись красным дьявольским огнем.
«Я разорву его на части, отец! Я перегрызу ему глотку и прикачу к твоим ногам его окровавленную голову!»