— Почему ты сделал это? — спросил я. — Я думал, ты собираешься показать мне карту. Единственное, чего я хотел, это добраться до Зеленой Комнаты, где расположились артисты.
Так назвал это место старый Рудезинд. Или послание Водалуса повелевает тебе уничтожить гонца? — С этими словами я потянулся за мечом, но, когда рука легла на знакомую рукоять, я почувствовал, что у меня не хватит сил вынуть его.
Гермафродит рассмеялся. Поначалу эти звуки казались приятными, они будто колебались между женским и мальчишеским тембром; но потом его смех перешел в пьяное хихикание. И тут память, принадлежащая Текле, ожила во мне.
— Так вот чего ты желал? — произнес он, когда сумел взять себя в руки. — Ты просил у меня огня для свечи, а я попытался дать тебе солнце. Немудрено, что ты обжегся. Виноват… Возможно, я просто искал повода для отсрочки, но даже если и так, я не дал бы тебе уйти столь далеко, если бы в послании Водалуса не говорилось, что у тебя Коготь. А теперь, прошу прощения, но ничего не могу с собой поделать — уж больно это забавно. Куда ты отправишься после того, как найдешь эту Зеленую Комнату, Северьян?
— Куда прикажешь. Как ты только что напомнил мне, я служу Водалусу. (На самом деле, я боялся Водалуса, и опасался, что гермафродит может сообщить ему о моем неповиновении.) — А если приказа не будет? Тебе уже удалось избавиться от Когтя?
— Он со мной, — ответил я.
Наступило молчание. Гермафродит не подавал голоса.
— Доберусь до Тракса, — снова заговорил я. — У меня письмо к архону. Кажется, он должен дать мне работу. Во имя чести своей гильдии я хотел бы туда попасть.
— Хорошо. Насколько сильна в действительности твоя любовь к Водалусу?
И снова я ощутил под рукой рукоять меча. Как я уже говорил, у всех прочих память со временем угасает. Моя же — почти не тускнеет. Туман некрополя окутал мое лицо, и все, что я чувствовал, получив монету от Водалуса и глядя, как он уходит туда, куда не мог последовать за ним, я ощутил заново.
— Я однажды спас его. Он кивнул.
— Тогда вот что ты должен сделать. Добраться до Тракса, как ты и предполагал, убеждая всех, в том числе и себя самого, что ты собираешься занять обещанную тебе должность. Коготь опасен. Знаешь ли ты об этом?
— Да. Судя по словам Водалуса, если станет известно, что он у нас, мы можем потерять поддержку простых людей.
Гермафродит некоторое время хранил молчание. Потом сказал:
— Пелерин надо искать на севере. Если представится возможность, ты должен отдать им Коготь.
— Именно так я и собираюсь поступить.
— Хорошо. Есть еще кое?что, что тебе предстоит совершить. Автарх сейчас здесь, но задолго до того, как ты попадешь в Траке, он тоже окажется на севере, с армией.
Если он, окажется, будет вблизи Тракса, ты получишь возможность встретиться с ним. В свое время ты узнаешь способ, благодаря которому сможешь лишить его жизни.
Не требовалось и воспоминаний — то, как он произнес последние слова, выдало его с головой. Я хотел было опуститься на колени, но он хлопнул в ладоши, и в комнату беззвучно скользнул сгорбленный человечек, одетый как монах — в рясу с капюшоном. Автарх отдал ему какие?то указания, но я не прислушивался, ибо меня занимало совсем другое.
В целом мире вряд ли найдется зрелище более прекрасное, чем лучи солнца на рассвете, увиденные сквозь тысячи искрящихся струй Пророческого Фонтана. Я не эстет, но, впервые увидев их танец (о котором столько слышал), почувствовал, будто обновляюсь. До сих пор я часто вспоминаю его, просто для удовольствия, именно таким, каким он предстал передо мной, когда облаченный в рясу прислужник открыл дверь — после бесконечных тесных коридоров Второй Обители — и я увидел серебристые струи, вычерчивающие тайные знаки на солнечном диске.
— Теперь прямо, — раздалось глухое бормотание из?под капюшона. — Дорожка ведет к Древесным Вратам.
— Дорожка ведет к Древесным Вратам. Среди артистов вы будете в безопасности.
Дверь, затворившаяся за мной, слилась с травянистым склоном холма. Я, споткнувшись, шагнул к фонтану, и ветер освежил мое лицо водяной пылью. Я стоял посреди выложенной серпентином площадки, охваченный желанием узреть будущее в прихотливых формах танцующих лучей. В конце концов я полез в ташку за подношением. Преторианцы забрали все деньги, но пока моя рука ощупывала то немногое, что у меня оставалось (фланель, половинка точильного камня, флакон с маслом для «Терминус Эст», да еще гребень и коричневая книга для меня самого), я углядел монетку, завалившуюся между зеленоватыми плитами прямо у меня под ногами. Я без труда выковырял ее — один азими, стершийся до того, что на поверхности остались лишь еле заметные следы рисунка. Шепотом загадав желание, я бросил монетку в самый центр фонтана. Струя подхватила ее и подбросила высоко в небо, так что, прежде чем упасть в воду, она ярко вспыхнула на солнце. Я стал читать символы, которые рисовала вода на фоне солнца.
Меч. Это совсем просто. Я останусь палачом.
Затем цветок розы, а под ним — река. Я отправлюсь вверх по течению Гьолла, потому что это дорога в Траке.
Сердитые волны, потом ленивая, мерная зыбь. Должно быть, море, но как попасть к морю, направляясь к истокам реки?