Я понял, что он имеет в виду, и продолжил за него:
— Но аловатов стреляют при свете дня.
— Да, зато никто не охотится на них ночью. Еще одна стража — и стемнеет.
— Тогда ты пойдешь со мной? — спросил я, протягивая ему руку. Он пожал ее.
— Северьян, мой бедный друг, ты говорил, что видел Водалуса, эту шатлену и еще одного человека у разоренной могилы. Неужели ты не понял, что они собираются Делать со своей добычей?
Наверное, я понял, но прогнал от себя эту догадку, казавшуюся тогда неуместной. Теперь мне нечего было сказать, да я и не мог думать ни о чем — только мечтал, чтобы поскорее наступила ночь.
Но посланные за нами люди подоспели раньше: четверо жилистых парней с бердышами, по виду — из крестьян, и пятый — с офицерским эспадроном, чем?то смахивавший на армигера.
Возможно, эти люди были в толпе, окружавшей помост, и вместе со всеми наблюдали за нашим прибытием. Во всяком случае, они явно не желали рисковать и окружили нас, держа оружие наготове, хоть и приветствовали нас как друзей и соратников. Иона вел себя как нельзя лучше. Пока нас вели по лесным тропинкам, он без умолку болтал со спутниками. Я же не мог думать ни о чем, кроме предстоящего испытания. Я с трудом переставлял ноги, будто шел, чтобы воочию наблюдать конец света.
За время пути Урс повернулся спиной к солнцу. Через густые кроны не проникал ни один звездный луч, но наши проводники так хорошо знали дорогу, что даже не замедлили шага. Я то и дело порывался спросить у них, будут ли нас принуждать разделить эту трапезу, хотя и так знал, что отказаться или даже выразить подобное желание означало бы навсегда лишиться доверия Водалуса, свободы, а может, и жизни.
По мере того как я приходил во все большее отчаяние, пять наших сторожей, которые вначале не очень?то охотно отвечали на шуточки и прибаутки Ионы, становились все веселее, словно держали путь в питейное заведение или в бордель. И хотя я ясно слышал в их голосах нетерпение, фразы, которыми они обменивались, оставались для меня столь же непонятными, как разговор распутников — для малолетнего ребенка.
— Далеко нынче собираешься? Опять совсем потонешь? — Это произнес кто?то сзади — просто голос из темноты.
— Клянусь Эребусом, я собираюсь нырнуть так глубоко, что вы меня до зимы не увидите.
Я узнал голос армигера:
— Кто?нибудь из вас ее видел? — Если в остальных голосах слышалось только грубое вожделение, то в этих простых словах звучала невыносимая жажда. Так спрашивает о потерянном доме заблудившийся путник.
— Нет, Вальдграв. Другой голос:
— Алкмунд говорил, что в самый раз — не старая и не слишком молоденькая.
— Надеюсь, на этот раз не лесбиянка.
— Яне…
Голос оборвался, или, может быть, я просто перестал прислушиваться, потому что увидел впереди проблеск света.
Еще через несколько шагов я уже мог различить факелы и услышал многоголосый шум. Кто?то впереди велел нам остановиться. Армигер выступил вперед и шепотом назвал пароль.
Вскоре я уже сидел на мягкой земле. По правую руку от меня опустился Иона, а по левую стоял низкий резной стул. Все остальные (как будто они ждали нашего прибытия) расположились по кругу, в центре которого висел на ветке коптящий светильник, испускающий неяркий оранжевый свет.
Народу было меньше, чем днем на поляне, — не более одной трети, но по их одежде и оружию я заключил, что они принадлежат к высшему рангу. По?видимому, здесь были и простые воины, пользующиеся особым расположением Водалуса. На каждую женщину приходилось четверо?пятеро мужчин, но первые казались не менее воинственными, а их лица выражали еще большее нетерпение, чем мужские.
Мы ждали довольно долго. Наконец из темноты появился Водалус. Он пересек круг, ступая, как актер на подмостках. Все встали и снова заняли свои места, лишь когда он опустился на резной стул слева от меня.
Почти в тот же момент рядом со светильником появился человек, одетый в ливрею, какую в хороших домах носят слуги высшего разряда. Он держал поднос с двумя бутылками, большой и маленькой, и хрустальным кубком. Поднялся шум — то был не говор, а сотни других звуков, выражавших удовлетворение и нетерпение. Человек с подносом некоторое время стоял неподвижно, потом тронулся к Водалусу, размеренно и торжественно. За спиной у меня раздался воркующий голос Tea:
— Вон в той маленькой бутылочке — альзабо, о котором я тебе рассказывала. В другой — травяной настой для смягчения желудка. Ты должен сделать один полный глоток их смеси.
Водалус взглянул на нее с удивлением.
Она вошла в круг, шагнув между мною и Ионой, и заняла место по левую руку от Водалуса.
Ты должен сделать один полный глоток их смеси.
Водалус взглянул на нее с удивлением.
Она вошла в круг, шагнув между мною и Ионой, и заняла место по левую руку от Водалуса. Водалус наклонился к ней, как видно, желая что?то спросить, но счел момент неподходящим, ибо в это время человек с подносом начал смешивать в кубке содержимое бутылок.
Поднос чуть покачивался, отчего жидкость в кубке слегка колебалась.
— Довольно, — сказал Водалус. Он взял кубок обеими руками и поднес его к губам, затем передал мне. — Как уже сказала шатлена Tea, тебе следует сделать один полный глоток. Если проглотишь меньше, не сможешь воссоединиться. А если больше — это не пойдет тебе на пользу, а драгоценное снадобье будет потрачено впустую.