Перед глазами мастера ветров будто набросили темнеющую пелену, и последнее, что он запомнил, — это собственные колени, стремительно приближающиеся к лицу.
Перед тем как запереть камеру, магистра Алорию привели в чувство, плеснув в лицо водой. Тэйон вздрогнул, втягивая сквозь зубы воздух, но оставил глаза закрытыми, по тупой рези в висках правильно заключив, что попадание света на зрачки сейчас будет слишком болезненно. Где?то справа послышались торопливые шаги, отдавшиеся в его черепе грохотом камнепада, затем зашуршала встающая на место тяжелая дверь, глухо щелкнули запоры.
Впрочем, выражение «привели в чувство» к данной ситуации относилось весьма опосредованно. Ни где он, ни что с ним, ни даже кто он сам, Тэйон в этот момент сказать не мог. Единственное, в чем маг не испытывал ни малейшего сомнения: у него проблемы. Серьезные до ломоты в костях.
На минуту Тэйон застыл, обхватив себя руками и выполняя дыхательные упражнения. Опыт подсказывал, что не следует производить лишних движений, не разобравшись в происходящем. Что?то было не так. Что?то было чудовищно, непоправимо, до боли не так. Маг лежал на чем?то твердом, и тепло щеки, точно в бездонную пропасть, уходило в гладкую поверхность камня.
Он не был в кресле. Он не ощущал на коже успокаивающего присутствия талисманов и амулетов. Кто?то бесцеремонно переворошил всю его одежду, унеся пояс, сапоги, оторвав заговоренные вышивкой манжеты. Ручные ножны пусты, ножные… он опустил руку, пытаясь ощупать лодыжку… ножные вообще исчезли.
Осторожно, прикрыв глаза ладонью, маг попытался все же поднять ресницы. Свет в комнате исходил от фосфоресцирующего потолка и был достаточно бледным; чтобы не резать глаз, тем не менее потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть даже к нему.
Тэйон был в странной комнате, стены и мебель которой были сделаны из серо?черного камня, с вкраплением серебристых жилок. Он лежал на каменном полу и…
Взгляд мага наконец сфокусировался на камне. Гладкий, серо?черный, с тонкими серебристыми линиями, напоминающими нити седины. Холодный, такой бесконечно холодный. Голодный…
Темный шерениз, более известный как душильник. Тэйону уже доводилось видеть этот неестественный минерал, в основном в качестве инкрустации на ошейниках и оковах! И если он находится в камере, выстроенной из этой мерзости…
Магистр воздуха медленно прикрыл глаза. Лаэссэйская техника для сохранения внутреннего равновесия предписывала сложные, прекрасные в своем изяществе медитации и ритуализированные упражнения в эстетической магии. Магистр Алория предпочитал более простые методики своей родины: дыхательные упражнения и концентрацию. Однако сейчас и то, и другое казалось ему явно недостаточным. Маг ровным голосом произнес несколько слов, от которых должны были бы покраснеть даже эти стены. Не помогло.
Голодный минерал уже начал свою работу. Пока что это было почти незаметно, особенно на фоне опустошающего урона, который аура мага понесла днем ранее, но даже после пары минут в закрытой камере он чувствовал, как тошнота и слабость, вместо того чтобы отступить, накатывают новыми волнами.
Спокойно, сокол. Спокойно. Вдох. Два удара сердца. Длинный, медленный выдох. Сосредоточиться на воздухе в своих легких. Первые вещи — первыми. Надо сплести заклинание, которое защитит ядро его «я» от душилки.
Тэйон начал строить в уме матрицу, по которой его энергия должна была распределиться так, чтобы создать нечто вроде кокона, находившегося в шатком, в любой момент грозящем пошатнуться балансе с ненасытной пастью шерениза. Выпустил первый слой заклинания… и вцепился пальцами в холодный камень, когда силы, призванное создать ментальный блок, были без остатка поглощены стенами. Спокойно. Он просто не рассчитал мощность. Импульс должен быть резким, очень быстрым и энергоемким, чтобы душилка хотя бы на секунду помедлила, переваривая подношения и давая тем самым заклинанию осесть вокруг мага.
Еще раз.
Сосредоточиться. Следить за дыханием. Собрать импульс.
В глазах потемнело от боли и внезапно нахлынувшей слабости.
Сосредоточиться. Следить за дыханием. Собрать импульс.
В глазах потемнело от боли и внезапно нахлынувшей слабости. Голова упала на камень с глухим стуком, но Тэйон, кажется, даже не заметил этого.
Второй импульс тоже был поглощен без остатка. С предельной отчетливостью маг осознал, что не сможет защититься. В таком ослабленном состоянии у него просто не хватит элементарной энергии на столь сложное заклинание.
Душилка выпьет его. Выпьет до конца, оставив на месте бывшего сокола только пускающее слюни искалеченное тело. Потому что в душе Тэйона Алория не было ни одного уголка, ни одной черточки, так или иначе не связанной с магией. Потому что он сам и был магией.
Его все?таки уничтожат: не потому, что это запланировали, а просто из?за невежества. Из?за ошибки. Нелепого стечения обстоятельств.
Говорят, что лишь в момент смертельной опасности можно по?настоящему узнать человека. Если это так, то Тэйону вер Алория не слишком понравилось то, что он узнал о себе за короткие мгновения после осознания всей безнадежности положения.