— У нас мало времени.
Наверное, безумным.
— У нас мало времени. Ты не должна стать королевой, Таш, дитя чужой крови. Ты чужая, и сама это понимаешь. Но ты будешь жить. Бескрылая не может стать королевой крылатых, а ты сумеешь жить без Неба, ты ведь не из Народа. Так будет лучше.
Только тогда я начала что?то понимать. Страх… Это выходило за пределы страха. Какая?то черная волна, животная, низкая накрыла с головой, гася мысли, разум, способность дышать. Я завыла, стала отбиваться так, что, кажется, серьезно покалечила кого?то из них. Если бы в тот момент мне предложили яд, я приняла бы его. Если б кто?то вскинул копье — бросилась бы на острие. Но им не нужна была моя жизнь. Лишь Небо.
Потом был еще один удар по голове. Должно быть, они все?таки влили мне в горло что?то дурманящее, но оно подействовало много позже. Я очнулась от боли. Лежала на боку, руки и ноги прижимали к пропитавшемуся кровью полу, а крылья вытянули назад — кто?то наступил на них, чтобы не дать дернуться в последний момент. Топор снова ударил, и я не видела движения, но ощущала его, ощущала приближение и слышала свист рассекаемого воздуха, а потом снова была боль. И тьма.
Новая боль, и вновь вернувшееся сознание, когда на спину плеснули чем?то едким и обжигающим. Во рту — горечь, я до сих пор боюсь ее появления, когда по?настоящему испугана.
Кажется, дурманящая гадость все?таки подействовала, потому что я не чувствовала, как спину перевязали, как тело заворачивали в сеть для переноски тяжестей. Перелет через горы должен был занять не один день, но, наверное, Ракшас создал портал — он умел, а им и в самом деле надо было очень спешить…
Была тьма, боль, дурнота… Выворачивающий наизнанку ужас. Меня подбросили в один из самых отдаленных и почти заброшенных замков, принадлежащих клану сокола. Там жила старая, почти выжившая из ума Тайара, и к ней как раз сослали совсем еще молоденькую тогда Лию. Официально — для обучения целительству, а на самом деле — за скандальную историю с каким?то чернобровым бескланником. Это было задолго до того, как она вышла за твоего дедушку…
Не знаю, как им удалось меня выходить. И не дать убить себя в те первые годы. Тайара научила, что означает не быть шарсу. Нет, не так. Она научила меня, что означает быть халиссийкой и дочерью клана. И она же на смертном одре вынудила дать ту безумную клятву, которая и закончилась нашим с тобой браком. А Лия… Лия научила меня жить. Даже без крыльев. Даже без Неба. Без Ракшаса».
Она долго молчала, вглядываясь в бездны, в которых нет дна.
«Самое страшное — он действительно в это верил. Что так лучше. Что я не из Народа, что, раз моя кровь нечиста, я не могу быть существом, достойным крыльев. Что полукровка… она только выглядит как шарсу. А внутри… внутри она сможет жить без Неба.
Я иногда думаю, что он был прав. Наверное. Я ведь… смогла.
Наверное…»
И она застыла у распахнутого окна, одетая лишь в рассыпавшиеся по плечам червонно?черные волосы, устремив взгляд ввысь. В небо.
И было в этом взгляде такое, что Тэйон знал: однажды она вновь встретила Ракшаса, он умер. Умер страшно.
Магистр Алория тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Вновь провел рукой по ее спине, ощущая чуткой ладонью мага шероховатость шрамов и мягкую гладкость редких перьев. И в бессчетный раз поразился тому, что она позволяла ему это делать.
Таш не считала, что шрамы ее уродуют, она их просто ненавидела. Исступленно. Для нее слова «бескрылая шарсу» означали даже не «калека» и не «неполноценная», а… что?то вроде «недочеловека». Наверное, дело было в том, как именно надменная воительница получила позорные для нее отметины. Долгие годы, стоило разговору зайти о шрамах, тело заходилось неосознанным, беззвучным криком — разворотом плеч и напряжением в нервных руках оно шептало: «Отстань от меня..
.. Пожалуйста».
Впрочем, кто он такой, чтобы показывать пальцем? Сам ведь тоже отнюдь не выставляет свои ноги напоказ.
Тэйон наклонился, чтобы поцеловать нежную кожу между лопаток. На кончиках пальцев родилась сияющая острыми синеватыми искрами магия, он умело провел рукой там, где крыло должно было смыкаться с телом. Внутренняя поверхность подкрыльев — одна из самых чувствительных областей на теле шарсу. Таш охнула, выгнулась под его прикосновением, по ее коже пробежала волна мурашек. А он откинулся назад, глядя на супругу с откровенной иронией.
— В самом деле, моя лэри. Вы ведь не пытаетесь соблазнить меня, чтобы заставить сделать то, что Вам хочется?
Таш пробурчала в подушку что?то весьма нелицеприятное, гибко приподнялась на руках, чтобы одарить его затягивающим темным взглядом.
— Думаете, не получится?
— Таш. — В его голосе прозвучало тихое предупреждение.
Тихо вздохнув, она подгребла под себя подушку (осторожно, стараясь не слишком потревожить покоящиеся под ней ножны с кинжалом) и легла так, чтобы можно было видеть собеседника и в то же время не слишком напрягать уставшие плечи.
— Хорошо. Поговорим. Мой господин, я дала присягу дому Нарунгов. И намерена выполнить эту клятву. Или умереть, пытаясь это сделать.
Просто и четко. Она ничего не требовала и не просила, лишь сообщала о принятом решении. Питать иллюзии по поводу того, что это решение еще можно изменить, мог лишь человек, совершенно незнакомый с Таш вер Алория. Он все равно попытался. На кону стояли не только их жизни.