Город и ветер

— Нарунги… между, — Фина взмахнула рукой, и стул под ней, наконец не выдержав, с грохотом упал на пол. Сама госпожа профессор, однако, даже не заметив этого, осталась сидеть на воздухе все в той же позе взъерошенной совы. — Они разругались с остальными и заключили Договор, по которому никто не будет трогать их игрушку, пока они с нею возятся.

Тэйон прикрыл глаза. Слово «игрушка» звенело в его ушах, заглушая тоскливый вой, издаваемый словом «остальные», а тренированный и дисциплинированный разум мага, полностью отдавая себе отчет, что есть вещи, которые лучше не знать и не понимать, уже исследовал новую информацию, делая невеселые выводы.

— А вы? — тихо спросил он.

— Напросилась в гости на пару столетий, а потом у потомков Вирента не хватило наглости указать мне на дверь, — хмыкнула Совенок.

Вирент Нарунг Менестрель. Что ж, еще одна тайна раскрыта — теперь Тэйон мог хотя бы приблизительно сказать, сколько веков прожила в маленьком домике в центре города эксцентричная волшебница.

Дольше, чем отмерено обычной полуэльфийке.

Фина ди Минерве вдруг отложила книгу, сняла очки и устремила на него желто?карий, почему?то переставший казаться подслеповатым взгляд. Магистр Алория с запоздалой осторожностью подумал, а не задал ли он на один вопрос больше, чем следовало.

Глаза толстенькой волшебницы оказались по?эльфийски удлиненными и куда более древними, куда более пронизывающими, чем можно было вынести без содрогания. Тэйон укрепил барьеры своего восприятия, не желая теперь, лишенный душильником всякой защиты, увидеть, что же скрывалось за этими печальными совиными очами.

— У вас очень интересное кресло, магистр, — сказала Фина, и невнятная речь, смешивающая слова и обороты множества языков и времен, исчезла, оставив безупречно правильный, стилистически завораживающий древнехалиссийский. Грамматическая форма обращения расставила их в иерархической лестнице как «могущественную и нейтральную (без указания клана)» и «мага и мудреца, отца клана (сокола, не истинного)». — Я в свое время сомневалась, не стоит ли уничтожить его, изъяв ваши воспоминания о создании подобного артефакта. Некоторые знания слишком опасны, чтобы выпускать их в мир. А потом решила, что вы сумеете распорядиться ими с… осмотрительностью.

Правильной реакцией, мудрой реакцией, реакцией, способствующей выживанию, было бы в этот момент испугаться.

А потом решила, что вы сумеете распорядиться ими с… осмотрительностью.

Правильной реакцией, мудрой реакцией, реакцией, способствующей выживанию, было бы в этот момент испугаться. Но Тэйон остался холоден и сосредоточен, и только огненные всполохи возбуждения, всегда предшествовавшего словесным столкновениям с особенно интересными противниками, в том числе и политическими, расцвечивали льдисто?серую отстраненность.

— Придумано… слишком много способов блокировать стихийную магию, Совоокая, — контролируя голос как на сборе глав кланов или царском Совете, заметил он.

— Но не все знают, как блокировать естественные законы природы. Хотелось бы, чтобы так оно и осталось. Нет ничего страшного, если лаэссэйские маги научатся накладывать чары, лишающие веса, — вслепую, повторяя чужое открытие и не зная, в чем оно заключается. Но понимание сути антигравитации им пока лучше не давать.

Он ограничился сдержанным кивком, и это не было трусостью. Мастер ветров слишком отчетливо осознавал расстановку сил, чтобы позволить себе глупые выступления. «Не подкрепленная мощью клана гордость — удел глупцов, неспособных познать уважение».

Совенок потянулась за лежащей на воздухе книгой, затем, точно вспомнив о чем?то, вновь повернулась к Тэйону.

— Передайте ясному князю… — Мир завис на мгновение в равновесии, в хрупкой гармонии тишины перед грозящей разразиться бурей. И буря грянула: — ОН ИЩЕТ ЗЕРКАЛО, НО ДОЛЖЕН БЫТЬ ОСТОРОЖЕН С ТЕМ, ЧЕМУ ПОЗВОЛИТ В НЕМ ОТРАЗИТЬСЯ. ОПАСНО, ПРИДУМЫВАЯ ЕЕ, СЛИШКОМ ДАВАТЬ ВОЛЮ ВООБРАЖЕНИЮ.

Не было ни предупреждения, ни борьбы, ни сопротивления. Поток силы, более странной, чем ему когда?либо приходилось встречать, более сложной и завораживающей, чем как он считал до этого момента, это вообще возможно, накрыл мага. Не было даже мысли о защите, не осталось ни иллюзии, ни тени привычного высокомерия. Он принял. Он растворился. И тем самым он не дал своему Я оказаться развеянным под мимолетным дыханием высших сил.

Свет падал сверху и снизу, слева и справа, из?за спины и спереди. Свет взрезал тонкими лезвиями клубящиеся туманы, и Тэйону казалось, что он находится в мире, сотканном из чистого света, из мерцающих разноцветных лучей, прошедших сквозь магические лаэссэйские витражи и ставших могучими, ставших разумными, ставших волшебными.

Лучи света сплетались, перекликаясь музыкальными гармониями и накладывающимися друг на друга причудливой формы волнами. Лучи света создавали аккомпанемент.

И под него, под эту слышимую не ухом, а нутром музыку, танцевала женщина.

Высокая и низкая, серебристо?светлая и антрацитово?черная, с волосами короткими и длинными, светлыми и темными… Призрачные крылья метались вокруг тела, сплетаясь с прядями волос, с движением когтистых кистей, с изгибами тела. Она менялась и в то же время оставалась неизменной. Она была собой и в то же время суммой бесконечного множества. Она…

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162