Магия поднималась безумным ураганом, горной лавиной, едва сдерживаемой хрупкой платиной халиссийской дрессуры. Застыла в шатком равновесии, не в силах преодолеть усвоенные в детстве запреты. Застыла и Таш, понимая, что бежать или драться поздно. Вырвавшиеся на свободу ветры просто взорвут дворец изнутри. Древняя защита, быть может, и удержит разрушения в одной комнате, но находящимся в ней это будет уже безразлично.
Древняя защита, быть может, и удержит разрушения в одной комнате, но находящимся в ней это будет уже безразлично.
«Будь честен с собой, магистр. Если бы роли поменялись, если бы выбор стоял между ней и твоими учениками?..»
Слово «если» разрушало города и губило души. Если бы она просто его убила! Но «если» не было. Был камень Ледяной. Голодный. Жаждущий.
Надо отдать должное тем, кого он любил. Они смогли нанести раны, до которых не додумался бы ни один самый изощренный враг.
Равновесие.
Таш подалась вперед, в бездне ее очей звездной вьюгой стояли слезы.
— Тэй!
…сорвалось.
Ураган смел клановые табу. Но Тэйон вер Алория оказался быстрее своей магии. Рука мелькнула в воздухе так стремительно, что даже соколиные глаза не в состоянии были уследить за движением. Первая леди начала уклоняться, но медленно, так медленно по сравнению с жившими в его теле ураганами…
Ребром ладони по лицу. Коротко. Страшно.
Женщину отбросило на другой конец комнаты, на обломки разбитого Шаэтанной стола.
Тэйон замер в кресле, опустив голову и закрыв глаза, занесенная рука так и осталась поднятой в воздухе. Магия исчезла, растворенная в хищной вспышке. С глухим стуком падали на пол книги.
Глубокий вздох. Восстановить пошатнувшиеся барьеры. Укрепить их. Маг владеет своей силой. Не наоборот. Не наоборот.
Вечность спустя он выпрямился, бросил равнодушный взгляд в сторону лежащей неподвижным комом женщины. Воздушные течения льнули к продолжавшему излучать тепло телу, тонкие струйки ритмично влетали во все еще работающие легкие. Первая леди была жива. Невероятно. Любого человека (да и вера, если на то пошло) подобный удар убил бы, а эта умудрилась так повернуть голову, что избежала даже перелома скулы. Регенерационные способности, принесшие расе шарсу репутацию всерьез бессмертных существ, уже вступили в действие, через несколько минут она придет в себя, отделавшись всего лишь сотрясением мозга да почти мгновенно сойдущим синяком.
По уму, нужно было ее добить. После всего произошедшего поступить иначе, вполне возможно, означало подписать себе смертный приговор. Ни одна дочь клана не позволит мужу заниматься рукоприкладством — это вопрос принципа. Хотя Таш не обязана теперь отправлять его на тот свет, помимо законов, в горах существуют еще и освященные веками традиции.
По уму… Тэйон тряхнул головой. Когда это в его отношениях с Таш присутствовал хоть намек на ум? Теперь, разрушив все, можно признаться хотя бы самому себе: он любит эту женщину. Хотя и не должен быть на это способен.
Навалилась усталость, и под ее чугунным гнетом проснулось наконец чувство абсурдности происходящего. «Семейный разговор по?халиссийски. Имеет место быть не чаще раза в столетие. При закрытых дверях, высланных из замка слугах и задернутых шторах. Но главное — все стороны обращаются друг к другу исключительно на «вы».
Хотелось чувствовать… хоть что?нибудь.
Маг тщательно поправил манжету рубашки. Смахнул несуществующую пылинку. И, развернув кресло, беззвучно покинул разгромленную комнату.
ГЛАВА 15
If all men count with you, but none too much..
—
И если…
…уважая всех, не склонишь головы ты
Ни перед кем…
Маг не слишком хорошо представлял себе, куда направляется и что собирается делать. Из водоворота меланхоличных мыслей о бессмысленности своей жизни и вреде, наносимом культурными стереотипами, его выдернул всклокоченный, злой и явно не совсем трезвый Рек ди Крий. Недоучившийся целитель стоял, уперев руки в створки дверей и загораживая проход в расписанную футунскими узорами галерею.
Тэйон смерил так называемого ученика холодным взглядом, чувствуя, как все глубже проваливается в ставшее легендарным среди кланов настроение «сами напросились».
Ведь действительно напросились!
Прежде чем ди Крий успел открыть рот, Тэйон подарил блудному сыну высших (или почитавших себя высшими) сил свою самую радушную улыбку, заставив того резко протрезветь.
— Айха (Нечто среднее между «Эврика!» и «попался!»), ученик. Вот вы?то мне и нужны!
Вздохнул, как перед прыжком в воду, и…
Пророчество, все это время казавшееся далеким, заснувшим, взвилось в его теле опаляющим пламенем. Слова хлынули, точно слезы. Где?то далеко звучал его голос, где?то замер ошеломленный дворец, в котором впервые за долгие столетия звенела божественная сила.
Тэйон провалился в видения, как в ледяной колодец. Образы мелькали перед глазами, слишком быстрые, чтобы он успел понять их смысл. Снежный вихрь в черно?черном тумане волос. Танцующая…
Разум Река ди Крия рассыпался перед ним фонтаном переливающихся в лучах света прозрачных брызг. Менялись, перетекая одна в другую, сложные, связанные в единое целое фигуры ощущений, мыслей, воспоминаний. Многомерным калейдоскопом изменялся витраж сознания, пытавшегося найти положение, способное удержать бушующие в слишком тесных для них рамках силы. И не находя его. Грань сумасшествия, расчерченная неизбывной ненавистью к самому себе.