Встречный ветер, Тэйон ведь знал свою жену, ее решение было абсолютно очевидным и предсказуемым!
Лэри Алория позволила Тэйону пребывать в Отчаянии Магов. Зная, что, когда вернется, от него останется лишь пустая оболочка. Она бросила все силы и все способности на то, чтобы сохранить как можно больше своих людей. Будучи уверенной, что, вернувшись победительницей и обнаружив страшное «предательство» правителей, сможет делать все, что угодно. Вышвырнуть Дома Тон Грин и Вуэйн из города, публично четвертовать ди Эверо и ди Ромаэ, надеть корону на Шаэ, или на себя, или на свою корабельную кошку. И юная, отчаявшаяся спасти предавший ее город королева поддержала бы любое из этих решений…
…а еще Таш могла наконец избавиться от мужа?калеки, склонного любого приблизившегося к ней мужчину рассматривать как потенциальный коврик в ванной. В конце концов, госпожа адмирал — женщина из плоти и крови, а за три года многое могло случиться… «Откуда, ветер ее побери, вылезла эта мысль?»
Магия поднималась медленным, все нарастающим приливом. Рвались один за другим ограничения и печати, наложенные магистром на свой разум. Откуда?то потянуло ветром, разметавшим свободно падающие на плечи Тэйона волосы, подхватившим прядь, выбившуюся из сложной прически Таш.
Он помнил…
Открытую ветрам башню старого замка, на которой он проводил дни и ночи, слитый в единое целое с гуляющими в горах зимними ветрами. Четкое построение заклинания, то несравненное удовольствие, которое испытывал, когда один за другим элементы его замысла выстраивались в стройную, завершенную схему прекрасных, одновременно хаотичных и строго организованных чар.
Четкое построение заклинания, то несравненное удовольствие, которое испытывал, когда один за другим элементы его замысла выстраивались в стройную, завершенную схему прекрасных, одновременно хаотичных и строго организованных чар. Дни и ночи одиночества, ветра и магии.
Легкие шаги, темновейное дуновение, поднимавшееся снизу по винтовой лестнице. Маг резко разворачивается: разве он не приказал не беспокоить? Во имя Первого Сокола, башня окружена многослойной вуалью убийственных арканов, любой, кто попытается войти…
Легкие шаги. Спокойные, неторопливые, но и не замедляющиеся в опасении. Она шла навстречу, и с каждым ее шагом смертоносные вуали поднимались, уходили в сторону, опадали, позволяя ей сделать еще один шаг, еще одно движение. Ветер, тьма и магия отступали, повинуясь воле женщины, которая не имела над ними власти и которая тем не менее была единственной в замке, кто мог совершенно их не бояться.
Тонким веером сложившее крылья заклинание, мягкое прикосновение энергетических потоков к коже. Магия отхлынула, позволяя ей пройти к хмурящемуся, бледному от холода молодому человеку, застывшему перед бойницами.
— Я просил не беспокоить, — в голосе напряженность зимней вьюги. Ему не просто было сдерживать ветер и одновременно вести светскую беседу.
— Я знаю, — спокойный, бездонный взгляд. Она протянула ему кружку с чем?то горячим, дымящимся на морозном воздухе. Маг, сознание которого казалось пустым и прозрачным от истощения и голода, несколько секунд непонимающе смотрел на свой первый за трое суток завтрак. А затем протянул руку, принимая его. И магия, ледяным пламенем горевшая в его теле, угасла, чтобы не обжечь ее случайным прикосновением…
Та самая магия, которая теперь вьюжно?золотым приливом поднималась в его глазах. Та магия, которая всегда была способна уничтожить кого угодно и что угодно. Но не ее. Только не ее.
Бывший лэрд соколов безмятежно улыбнулся. Поправил ее блестящий черный локон.
— Совершенно бесподобны. Но Вы вдруг побледнели. День был столь утомительным?
— Най. — Госпожа адмирал грациозно приподняла одно плечо в попытке пожать им. Из чего Тэйон заключил, что второе, скорее всего, ранено и не зажило еще до конца. Не думая, что делает, маг протянул руку, положил на закованную в металл ключицу. Он никогда не был силен в целительной магии, а сейчас и вовсе ни в одном из видов волшебства, но по расширившимся темным глазам понял, что исцелил рану. Понятия не имея как, а главное, зачем это сделал.
Воздух рвался из?под контроля, все дальше и дальше выскальзывая из тисков искалеченного сознания, ища выход, любой выход. С верхней полки слетела и медленно поплыла по кругу тяжелая книга, затем вторая, третья… все быстрее закручивающийся хоровод шелестящих страниц.
— Вы стихия, моя лэри. Дикая сила природы, управлять которой не подвластно никому, о чем мне стоило бы помнить. Вы — сама стихия.
«Как, впрочем, и я».
Магия была уродливой личинкой стрекозы, поднимавшейся с озерного дна и разбивавшей водную поверхность. Она проходила через удивительное превращение, расправляя прозрачные крылья внутри его души. И вдруг понимала, что у нее есть когти и клыки и что они ядовиты.
«Надо остановиться. Да, ты думал, что ваши отношения уже давно вышли за рамки понятия «любовь», что она поддержит тебя и в смерти, и за ее пределами. Если нужно — в буквальном смысле слова. Ты был не прав, и потеря иллюзий тебя почти уничтожила. Но разве ее вины в этом больше, чем твоей?»