«Магистр Алория! Не в кресле?!»
Потрясенный телепатический вскрик, сопровождаемый впечатляющей картинкой зверски настроенного и, без сомнения, вертикального Тэйона, всколыхнул дворец, заставив все зеркала отразить невероятный образ. Понятно. Лейтенант королевской гвардии, которому по долгу службы не положено было жаться по углам, присмотрелся к нарушителю спокойствия внимательнее. И был он, судя по всему, выпускником факультета духа. Или же просто обладал хорошо поставленным мысленным голосом.
Мгновение ничто не двигалось.
Мгновение ничто не двигалось. А затем из распахнутых дверей, ведущих в танцевальные залы и гостевые галереи, потянулись любопытствующие. Яркие, похожие на сказочных бабочек придворные, закутанные в тяжелые мантии маги, затянутые в черную форму офицеры флота, в честь которых и был устроен сегодняшний бал…
Магистр Алория спокойно стоял у перил лестницы, с легкой, презрительной улыбкой наблюдая за произведенным им фурором. Если бы здесь была Таш, она уже по одной этой усмешке поняла бы, что он нетвердо стоит на ногах, не уверен, что сможет самостоятельно спуститься по лестнице, остро осознает свою магическую беспомощность. Но Таш рядом не было и уже никогда не будет, а выпорхнувшей из раздавшейся в разные стороны толпы Шаэтанны хватило лишь на то, чтобы встретить его режущую насмешку безмятежно опущенными ресницами.
Свист крыльев. В закрытое окно коричневой молнией метнулся сокол. В блеске разбитого стекла широкие крылья распахнулись с заставившим людей отшатнуться оглушительным хлопком, мгновенно гася скорость и одновременно приподнимая тело птицы над полом у самых ног Тэйона.
Большинство лаэссэйцев никогда не видели превращение истинного вера и, скорее всего, никогда больше не увидят, но трансформация, которую им продемонстрировали в этот вечер, стоила того, чтобы ее запомнить. Сокол перешел в новое состояние практически мгновенно, перетек в человеческую форму естественно, красиво, с той кажущейся легкостью, за которой стояли десятилетия боевых тренировок.
Халиссийские оборотни изменяли только свою исходную форму, то есть начинать и заканчивать трансформацию они должны были обнаженными, не связанными одеждой или оружием. Многие вынуждены были поступать именно так, однако те, в ком было достаточно магических способностей, могли научиться отправлять снаряжение в пространственный карман, чтобы после превращения им можно было вновь воспользоваться. И лишь немногие были настолько искусны, чтобы пренебрегать процессом одевания, во время трансформации материализуя одежду прямо на своей фигуре.
Терр вер Алория магическими способностями обладал. И пользоваться ими умел. Тэйон понял: сын провел все превращение от начала и до конца только силой своего разума, без помощи каких?либо талисманов или заранее заготовленных заклинаний, и провел не задумываясь, как привычную, ставшую рутинной связку боевых приемов.
Роскошные перья будто подернулись туманом, на долю мгновения скрывшим яростную птицу, из глубины которой рванулась иная форма. И вот на мраморных плитах уже стоял, пригнувшись и вскинув голову, воин в легких доспехах и шлеме в виде головы сокола. Тщательно сплетенные кольчужные перья падали на плечи, закрывая шею и грудь.
Тишина.
«А я думал, что эти россказни о тотемных оборотнях — сказки», — долетела чья?то мысль.
Какое?то время оба не двигались.
«Как это возможно?» — хмурились одни глаза.
«А не все ли равно?» — усмехались другие.
Тэйон вглядывался в лицо смотрящего на него сверху вниз высокого, широкоплечего, смуглого воина, пытаясь убедиться, что это — его сын. Его наследник. Его лэрд.
А потом, удивив самого себя, поднес сжатый кулак к груди, отдавая халиссийский клановый салют. Приветствие, которое младший по клану отдает своему безусловному повелителю.
Желтые глаза в прорезях шлема вспыхнули. Терр тряхнул головой, точно получив удар. Он возвышался над отцом на полголовы, в своих доспехах выглядя еще более массивным, более подавляющим. Правящий владыка соколов смотрел на стройного, наполовину седого человека в небрежной черной одежде, с насмешливой и ядовитой улыбкой наблюдающего за его попытками сладить со ставшим вдруг неуклюжим телом. Прикинул, кто из них полетит вниз головой по лестнице, если он попытается навязать схватку за власть в клане. По всему выходило, что лететь придется самому Терру, слишком хорошо помнившему, как ураганно быстр и разрушителен может быть этот внешне слабый человек.
И какой вихрь черных тайфунов послушно откликается на малейший взмах ухоженной чародейской руки.
Пахло зимней свежестью, и немного — кровью. Почему он спас своего отца тогда, во время нападения кейлонгцев? Почему сейчас отец признал его старшинство?
Терр вер Алория вскинул руку в ответном жесте, салютуя родичу по клану. И обещая ему свою защиту.
Чувствуя, как дрожат от напряжения ноги и как стекают струйки пота по судорожно выпрямленной спине, Тэйон небрежно кивнул Терру, отвесил светский поклон Шаэтанне, а затем в приступе порожденного отчаянием вдохновения уселся на мраморные перила лестницы и лихо съехал вниз. Поставленный у основания лестницы декоративный столб, за который удалось вовремя ухватиться, позволил остановиться и встать на подгибающиеся ноги с должной долей достоинства. Под перекрестьем сотен внимательных глаз вышел на крыльцо дворца, раскланялся со стражниками, а затем, подозвав к себе все так же послушно следующее позади кресло, положил руку на подлокотник и активизировал телепорт домой.