Тэйон не без иронии отметил как бы случайное использование слов «мы», «нам», «наших противников». А также небрежную уверенность адмирала д'Алория в том, что «конфликт» неизбежен.
И в то же время… в идее была определенная элегантность. В этом всяТаш, с ее поразительной способностью делать то, что по всем законом природы сделать невозможно. И оказываться там, где ей быть ну никак не полагалось.
— И как же Вы предлагаете этого достичь?
— Я приказала Динорэ каждый день в определенное время открывать свое сознание и создавать телепатический импульс, который мог бы послужить для Вас маяком при установлении связи. Если Вам удастся скоординировать усилия, то она создаст якорь с той стороны, а Вы — в гавани Лаэссэ. Два мага такого уровня, хорошо знакомые друг с другом и находящиеся на точках входа и выхода, наверняка смогут провести портал, способный пропустить даже целый флот. Наш флот. Когда они будут здесь держать под прицелом своих орудий крепости и набережные города, мы сможем говорить с «господами обитателями великого Лаэссэ» совсем в другом тоне.
Тэйон улыбнулся, представив себе эту картину. «И когда рано утром стихнет буря и вымотанные горожане посмеют наконец высунуть нос из своих наполовину затопленных домов, то обнаружат в гавани огромную, прошедшую боевое крещение в десятках миров флотилию, а на улицах — патрули десантников и матросов, обозленных на тех, кто устроил им эту веселую прогулку». Да. Тогда определенно можно будет позволить себе разговор совсем в ином тоне.
Но все?таки примечательно, что Таш договорилась со старой магичкой о возможности создания такого портала еще до того, как оставила свой флот и отправилась в Лаэссэ.
Обычная, рутинная предусмотрительность. Из которой складывались потом страшноватые истории, роившиеся вокруг закованной в снега отчужденности женщины, точно юрские осы.
— Подобный шаг, без сомнения, здорово упрочил бы Вашу позицию, моя лэри, — блеснул глазами магистр воздуха. — Однако, полагаю, мы не сможем и дальше так ловко избегать главного вопроса: что именно Вы собираетесь делать с этой силой, когда она наконец окажется в Ваших руках?
Таш тряхнула головой. В голосе ее тоже прозвучала насмешка:
— Полагаю, ответ на этот так называемый «главный вопрос» известен Вам даже лучше, чем мне самой. Так что мы можем и дальше оставлять его за скобками.
Тэйон качнул креслом. Перевел взгляд на окно, вновь озарившееся металлической вспышкой сквозь плотные черные занавеси.
— По крайней мере у нас еще сохранилась способность относиться к самим себе с некоторой долей иронии, — проворчал он.
— Надолго ли?
— До следующего покушения. Или того, которое будет за ним. Тогда лично я намерен всерьез озвереть.
— В случае такого развития событий я постараюсь спешно покинуть город, — сдержанно ответила Таш. И ирония умерла, оставив две пары смертельно серьезных глаз: одни — Желтые и хищные глаза сокола. Другие — наполненные тьмой и тонущими звездами.
— Моя лэри, я полностью одобряю то, что Вы прикрывали свою жизнь моим именем, несмотря на то, что это вызвало столь разрушительные последствия. Вы — моя супруга, старейшина клана сокола, и имеете право требовать защиты и помощи в любой форме, которую находите необходимой. Я буду рад оказать любое содействие, и не только потому, что таковы требования долга или халиссийского кланового этикета. Но дальше использовать себя не понимая, что происходит, я не позволю. И Вы должны четко уяснить это.
Таш поклонилась. Опустила корпус на несколько градусов, держа спину и шею очень прямо, ни на минуту не выпуская его взгляда.
— Мне это предельно ясно, мой господин. Повисло выжидательное молчание, но, судя по всему, адмирал д'Алория уже сказала все, что хотела сказать этим вечером.
Тэйон со вздохом поднял кресло.
— Что ж, похоже, разговор исчерпан. Моя госпожа, предлагаю удалиться на отдых. Сегодня был трудный день, но последующие обещают быть еще труднее. Надо пользоваться моментом, пока у нас есть такая возможность.
— И в самом деле. — Лицо женщины было абсолютно непроницаемым. — Нужно пользоваться моментом.
И она направилась к двери. Но не к той, которая вела к выходу из личных владений мага и к ее собственным покоям. А к той, за которой скрывалась спальня Тэйона.
Так.
Маг на мгновение опустил кресло на пол.
Такого поворота он не ожидал.
Вновь поднял кресло в воздух и бесшумно влетел вслед за женщиной под темные спальные своды.
Эта комната была обставлена в халиссийском стиле: оружие и гобелены на каменных стенах, тяжелая резная мебель, брошенная на пол шкура гигантского горного медведя. Таш уже успела снять обувь и теперь вышагивала босиком, зажигая оплавленные магические свечи и наслаждаясь прикосновением густого меха к обнаженным ступням. Тэйон несколько скептически посмотрел на «прабабушку», явно находящую ситуацию весьма и весьма забавной, и, качая головой, отправился в ванную.
Когда он появился оттуда, одетый лишь в легкую пижаму и с влажными волосами, Таш уже почти избавилась от одежды. Ее китель висел на зеркале, черные брюки валялись на полу, широкий металлический пояс, наручи, поножи и прочие предметы туалета были разбросаны по всей комнате. Только оружие аккуратно разложено у широкой кровати так, чтобы в случае чего до него можно было без труда дотянуться. Тэйон не сомневался, что хотя бы один кинжал успел перекочевать под подушки — в дополнение к тому, который уже хранился там.
Тэйон не сомневался, что хотя бы один кинжал успел перекочевать под подушки — в дополнение к тому, который уже хранился там.
На самой Таш остался только гибкий и тонкий корсет, идеально облегавший тело начиная от горла и спускаясь до бедер. Работа лерсийских эльфов, откованная из какого?то незнакомого материала, обладавшего одновременно и странной пластичностью, и удивительной способностью держать даже самые мощные удары. Сделано на заказ за полвека до рождения Тэйона и стоило, должно быть, дороже, чем родовой замок клана Алория. Такая защита, совершенно незаметная под одеждой и почти не стеснявшая движений, была непробиваема даже для пущенного в упор арбалетного болта. Когда предстоял бой, Таш надевала еще и выкованные в Лаэссэ верхние доспехи или хотя бы кольчугу, а голову защищала остроконечным шлемом, и тогда достать ее можно было только очень серьезно заколдованным оружием. В повседневной же жизни адмирал д'Алория не без сожаления вынуждена была ограничиваться одним лишь корсетом, который снимала только на ночь, да и то не всегда.