Голос Сесили за кадром. Войдите!
(14)
Комната Сесили.
Узкая и бедно обставленная комната. В углу кувшин с водой, на столе — таз. Два стула, кресло?качалка.
Постель Сесили справа от двери, у стены.
Два окна: одно слева от входа, другое — в глубине.
Дешевыми гравюрами — более или менее удачно — здесь пытались прикрыть пятна и потеки на обоях. Ночной столик завален книгами.
Когда Фрейд входит, Сесили, обложенная двумя подушками, лежа читает. Она опускает книгу, которую держала прямо перед глазами, и смотрит на вошедшего, глаза у нее совершенно нормальные. Долгая пауза.
Сесили. Я узнала вас. Неужели я недостаточно наказана?
Фрейд (ласково). Я пришел не для того, чтобы вас наказы-вать, Сесили.
Сесили (пожимая плечами). Меня нужно наказывать, по-тому что я виновата. (Она загадочно улыбается чему?то, известному ей одной. По?прежнему смотрит на Фрейда; говорит медленно.) Вы доктор Фрейд. А вашего друга звали Флисс. (С каким?то отрешенным видом) Ну а тот, кто оказался таким трусом, как его звали?
Сесили утратила тот невинный вид, который пленил Брейера. У этой девушки теперь появился настороженный и презрительный взгляд женщины. Горькая складка в уголках рта, которая будет сохранять-ся во всех последующих сценах, вплоть до выздоровления.
Фрейд (с еле уловимым согласием). Трусом? Брейер.
Сесили. Брейер. Да?да! Его жену звали Матильда. Говорят, он сделал ей ребенка?
Фрейд. Девочку.
Сесили (с презрительной улыбкой). В Венеции, конечно. Дитя лагуны. (Почти горделиво.) А у меня ноги парализова-ны. (Фрейд хочет посмотреть.) Бесполезно.
Она сбрасывает одеяло. Рубашка задрана до колен: ноги Сесили выглядят так же, как у истеричек в первой части и у Жанны (пациентки Шарко).
Сесили (с иронической усмешкой). Истерические контрактуры. Двусторонняя потеря чувствительности. Как вы понима-ете, я все о себе знаю: это длится так долго.
Фрейд подходит к ней; на этот раз она ему не мешает. Он подбирает одеяло и укрывает ее.
Сесили. Вы очень любезны. Прямо муж Матильды. Как вы только что его назвали?
Фрейд. Брейер.
Сесили. Ах, да. А как зовут вашу жену?
Фрейд. Марта.
Сесили. Храни ее Бог. (С резкой грубостью, но не по-вышая тона.) Убирайтесь! Убирайтесь отсюда! Скажите его жене, что я поплатилась за свою вину и у меня никогда не будет детей.
Фрейд, нисколько не волнуясь, берет один из стульев, ставит его у изголовья Сесили и садится.
Фрейд. Сесили, я хочу вас вылечить.
Всю эту сцену он будет добрым и терпеливым, но в его суровых, жестких глазах появится тревожный блеск: чувствуется, что он не питает никакой симпатии к Сесили и готов на все, чтобы проверить на ней истинность своей теории.
Сесили (рассмеявшись). Снова! А потом убежите со всех ног, когда сделаете меня смертельно больной? Я и сейчас чув-ствую себя совсем неплохо. Если вы поставите меня на ноги, я пойду на городские тротуары и…
Фрейд. Что?
Сесили. Ничего. Глупости.
Она снова берет книгу и притворяется, будто погружается в чтение. Фрейд сидит не шевелясь. Время от времени она бросает на него поверх книги лукавые взгляды.
Сесили (положив книгу, спокойно, с улыбкой спраши-вает). Вы действительно уверены, что я истеричка?
Фрейд. Я этого не знаю. Разрешите мне лечить вас, и я отвечу на ваш вопрос.
Сесили. Потому что, видите ли, меня терзают страхи. А книги утверждают, что у истеричек страха не бывает.
Фрейд. Вы читаете глупые книги. Истерички могут испыты-вать страх так же, как и нормальные люди. (Он берет книгу, которую она положила на одеяло.) Шарко! Это же я пере-вел.
Сесили. Я знаю.
Фрейд (слегка презрительным и несколько печальным тоном, каким говорят о старой любовной связи). Ах! Как это было давно!
Совсем смутившись, Фрейд листает книгу.
Сесили (думая о своем). Потому что, вы понимаете, я не хочу, чтобы вы лечили мои ноги. Но мне так хочется, чтобы вы сняли мои страхи.
Но мне так хочется, чтобы вы сняли мои страхи. (Улыбается.) Если сможете.
Фрейд. Попробуем.
Он слегка пододвигает свой стул к постели. Ее охватывает непод-дельный страх.
Сесили (громко кричит). Оставьте меня в покое! Не трогай-те! Помогите! Мама, мама!
Резко распахивается дверь. Появляется мать.
Госпожа Кёртнер (сухо). Что еще случилось? Ты хочешь, чтобы он ушел?
Сесили. Нет. Но я не хочу, чтобы он меня гипнотизировал. Хватит, хватит глупостей! Довольно!
Фрейд (повернувшись к Сесили). Гипнотизировать я вас не стану, обещаю это в присутствии вашей матери.
Сесили (обращаясь к матери, подспудно злым, несмо-тря на кажущуюся мягкость, тоном). Хорошо. Тогда, ма-мочка, дорогая, выйди, пожалуйста. (Мать закрывает дверь. Сесили недоверчиво спрашивает Фрейда.) Неужели вы не станете меня гипнотизировать? Вы ведь только этим и занима-лись.
Фрейд. До сих пор я лечил гипнозом. Но произошло нечто, заставившее меня от него отказаться.
Сесили (простодушно). Вы что, убили?
Фрейд (спокойно). Почти.
Сесили. В конце концов так и должно было случиться.
Фрейд. Когда люди бодрствуют, они всячески отгоняют от себя воспоминания, которые хотят забыть.
Сесили (с иронией). А если они спят под гипнозом, то им лезет в голову все без разбора.
Фрейд. Правильно! Потом им пересказывают все, о чем они болтали под гипнозом, но, проснувшись, они снова обретают моральные запреты, табу, все механизмы подавления. Когда к ним возвращается вытесненное воспоминание, оно вызывает у них ужас, люди созданы таким образом, что подавляют это воспоминание. Этот шок слишком силен. Врачу следует быть осторожным, беседовать с больными тогда, когда они полно-стью свободны от гипноза, воздействовать на их защитные механизмы и постепенно разрушать их.