Мать (поворачивается к нему, глядя прямо в глаза. Без малейшего упрека в голосе). Ты давно не приходил пови-даться с ним.
Фрейд (кивает в знак согласия; чувствуется, что ему тяжело). Очень давно.
Мать (кладет ему руки на плечи). Ты его не узнаешь. (Она нежно улыбается, чтобы смягчить удар, который наносит сыну.) Болезнь сильно его подкосила.
Фрейд (сдавленным голосом). Что с ним?
Мать. Все и ничего. Возраст. (Отходит в сторону и пока-зывает на дверь в глубине комнаты) А теперь ступай к нему.
Фрейд идет в глубь комнаты. Останавливается в нерешительности перед дверью. Потом все?таки очень осторожно открывает ее и заходит. Обе женщины молча, с горестным видом переглядываются. В комнате отца. В простенке между окнами просторная постель. На ночном столике — микстуры, градусник.
Якоб Фрейд сидит на постели, обложенный подушками. Он сохранил свою невероятную кротость. Но — это бросается в глаза — совсем ослаб; он ослабел умом, впал — из?за своей чрезмерной чувствитель-ности — в какую?то хнычущую слезливость.
Он совсем растерянно, с глубокой нежностью смотрит на сына. Говорит дрожащим голосом.
Якоб. Ты пришел! Пришел, сынок!
Глаза его наполняются слезами. Фрейд все больше и больше теряет-ся. Чувствуется, что ему ужасно больно видеть плачущего отца. И на этот раз ему будет отказано в помощи, о которой он пришел просить.
Теперь Фрейду хотелось бы как можно скорее уйти. Но он оказался в западне. Ласковый старческий голос безжалостно просит.
Якоб. Побудь немножко со мной. Возьми стул. (Фрейд по-додвигает к постели стул и садится рядом с больным) Господин придворный советник!
Фрейд. Я не советник, папа.
Якоб. Нет, советник. Ты станешь им, Зигмунд. Завтра ста-нешь. Ведь ты уже сейчас как советник. Как мило, что ты зашел меня проведать. Меня, старого разорившегося торговца. А ты, придворный советник, такая важная персона. (Смеется) Большая шишка! Большая!
Якоб снисходительно улыбается и протягивает ему свою бледную, влажную руку. Фрейд сжимает ее в ладонях. Он заставляет себя быть нежным. Но чувствуется, что он в панической растерянности. Он вздрагивает, слыша старого Якоба, который бормочет с сенильным удовольствием.
Якоб. Ганнибал! Тебе было шесть лет, ты хотел отомстить за всех нас и говорил: «Я — Ганнибал…» Помнишь?
Флэшбэк. Улица в Вене.
Якобу сорок пять лет, в бороде ни единого седого волоса. На нем какой?то странный картуз. Одет он бедно, но опрятно. Он держит за руку мальчика лет шести?семи, который горделиво семенит рядом, изредка с восхищением глядя на отца.
Голос Якоба за кадром. Когда мне нужно было нанести кому?нибудь визит, я брал тебя с собой. Всегда. Ты был гор-дый! Прямо маленький принц!
Богато одетый толстяк богатырского сложения идет им навстречу. Он в пальто с меховым воротником и в меховой шляпе — «пирожке». Вдруг он обращает на них внимание и направляется к ним с весьма угрожающим видом. Ребенок ничего не замечает. Поравнявшись с Якобом и Зигмундом, толстяк останавливается.
Толстяк. Вон с тротуара, жид! (Движением руки срывает картуз Якоба и швыряет его в сточную канаву.) Подними свой картуз и стой на дороге.
Маленький мальчик в ярости хочет броситься на толстяка, но Якоб удерживает его; тогда ребенок хочет ударить его ногой, но незнако-мец уже вне досягаемости. Он уходит, даже не обернувшись. Якоб нагибается, не выпуская руку сына, и поднимает картуз.
Якоб (надевая картуз). Иди!
Маленький Зигмунд. Куда?
Якоб. По дороге.
Оба идут по дороге. Проезжает карета и обрызгивает их грязью. У маленького Фрейда угрюмый и упрямый вид (тот самый, который мы так часто видим в фильме).
Голос Якоба за кадром. Ты был трудным ребенком.
В семействе Фрейдов, 1862 год.
Вечер после происшедшего приключения. Довольно бедное жилище. В уголке худенькие и болезненные девочки играют в куклы.
Большая неуютная комната. Почти нет мебели. Мать освобождает стол. Кроткий и усталый Якоб, сидя в кресле, курит трубку.
Маленький Зигмунд подходит к нему; в его вопрошающем взгляде изумление и отчаяние.
Голос Якоба за кадром. Как же ты вечером злился на меня! Ты был такой злой!
Снова в комнате старого Якоба.
Фрейд смотрит на отца, и на его мрачном лице, несмотря на бороду и морщины, зритель вновь видит исполненное отчаяния изумление ребенка.
Фрейд. Отец, прошу тебя… (Пауза. Фрейд отпускает руку отца. Старик хочет что?то сказать, но Фрейд, подняв па-лец, запрещает ему говорить.) Молчи. Тебе нельзя утом-ляться.
Якоб. Брось, малыш! Ты забыл самое прекрасное! (На экране снова маленький Зигмунд и отец. Отойдя от отца, маль-чик подходит к стопке книг на столе.) Ты пошел за своими книгами. Ты всегда был лучшим учеником и получал в награду прекрасные книги. В одной из них рассказывалось о римской истории.
Малыш подходит к столу, берет один из томов, усевшись на пол, раскрывает его и вырывает страницу. Это гравюра. Он возвращается к отцу, протягивая ему гравюру.
Якоб (ошарашенно). Зачем она мне, маленький мой? (Он надевает очки, рассматривает гравюру. Читает подпись под ней: «Гамилькар заставляет своего сына Ганнибала отомстить за карфагенян».
Якоб сдвигает очки на лоб и смотрит на малыша, который глядит с нетерпением и обидой.) Что это значит?