Малыш. Ты Гамилькар, папа.
Якоб (нежно улыбаясь). Да нет, я — не Гамилькар.
Малыш (ласково, умоляюще). Нет, папа, ты — Гамилькар. Ты должен быть им.
Якоб (как бы играя с ребенком). Хорошо, я — Гамилькар.
Малыш. Заставь меня поклясться.
Якоб (смеясь). Ну хорошо, клянись!
Малыш (с исступленной пылкостью). Клянусь отомстить за моего отца, героя Гамилькара, и всех униженных евреев. Я буду лучшим из всех, одолею каждого и никогда не отступлю.
Твердость тона, столь редкая у детей, заставляет Якоба вздрогнуть. Перестав улыбаться, он смотрит на малыша, понимая, что тот идет на конфликт ради того, чтобы не стыдиться собственного отца. Лицо его становится глубоко печальным, словно он с горькими сожалени-ями угадывает, что этот поступок будет довлеть над всей жизнью сына.
Голос старого Якоба за кадром. С того мгновения ты стал совсем другим. (Пауза.) Но разве тогда я мог снова взойти на тротуар?
После того как Зигмунд принес клятву, отец и сын молча смотрят друг на друга.
Мы снова видим комнату. Старый Якоб с тревогой глядит на Фрейда. У него точно такое же выражение лица, что и в сцене 1862 года, когда он смотрит на маленького Зигмунда.
Якоб. Тогда было время погромов. Они ждали лишь предло-га, чтобы поджечь весь квартал.
Он слабо улыбается и шевелится в своей постели.
Фрейд (ласково). Нет. Ты не мог. Надо было вести себя осмотрительно. (Еще ласковее.) Успокойся, папа. Успокойся. Ты не мог.
Старик, моргая, улыбается.
Якоб (смеясь и грозя Фрейду пальцем, словно тот еще ребенок). Мой маленький Ганнибал!
Он закрывает глаза, но не спит. Рука его тянется к Фрейду. Тот резко откидывается назад и прячет свои руки.
Якоб (детским голосом). Дай мне твою руку.
Фрейд, ценой невероятного усилия, принуждает себя взять руку Якоба. Старик улыбается, не открывая глаз, и постепенно впадает в забытье.
Мало?помалу лицо Фрейда вновь обретает свою суровую, почти злую твердость (таким его лицо мы видели в начале третьей части).
Голос за кадром (отдаленный и чуть слышный голос антисемита). Жид, подними свой картуз.
Голос Якоба за кадром. Я-не Гамилькар.
Голос маленького Зигмунда за кадром. Я отомщу за всех евреев. Я не отступлю никогда. Никогда не сойду с тротуара.
Он смотрит на уснувшего отца с презрением и, пользуясь забытьем больного, отдергивает руку.
Пока он встает и поворачивается спиной к постели, голос маленького Фрейда за кадром повторяет — Никогда! Никогда! Никогда!
Он уходит, бесшумно закрыв за собой дверь. Взгляд у него злой и безжалостный.
Мать и Марта движутся ему навстречу, но взгляд Фрейда останав-ливает их.
Мать (робко). Как ты его находишь?
Фрейд (не отвечая, улыбается, целует мать в лоб и рав-нодушным тоном обращается к Марте). Ты не будешь столь любезна разобрать мой чемодан и рюкзак? Я иду к больной.
Он сухо улыбается Марте и уходит.
Мать (пожимая плечами). Ну вот! (Пауза.) Я спрашиваю себя, любит ли он своего отца.
Марта (с горечью). А я спрашиваю, любит ли он хоть кого?нибудь, кроме вас, мама.
(13)
Чуть позже, этим же утром.
Улица в пригороде Вены. Налево — двухэтажные домики (здесь живут обыватели), пустырь, а в глубине, совсем далеко, заводские трубы. Справа шестиэтажное, довольно ветхое здание, на первом этаже которого никто не живет (окна здесь разбиты, сквозь распахнутые ставни видны пустые комнаты).
За этим зданием — решетка, которая ограждает весьма большой, выглядящий заброшенным сад. (Тропинки заросли травой, кусты давно не подравнивали, деревья не подстригали.
(Тропинки заросли травой, кусты давно не подравнивали, деревья не подстригали.) В глубине сада уютный двухэтажный особнячок, построенный явно лучше других домишек: может быть, это бывший охотничий домик. Это переулок Принц Эйген. Фрейд в тирольской шляпе идет по правому тротуару и пытается опознать домик, о котором ему говорил Брейер. Едва он прошел здание и оказался перед решеткой, всякое сомнение его оставляет: именно здесь должна жить госпожа Кёртнер с дочерью. Он подходит к калитке и, прежде чем позвонить, снимает шляпу, выдергивает из нее перья, засовывает их в карман, потом снова надевает шляпу.
Фрейд звонит. Долгая пауза.
Наконец на пороге особнячка появляется старуха и нелюбезно кричит ему издали.
Старуха. Что вам угодно?
Фрейд. Я хочу видеть госпожу Кёртнер.
Старуха. Ее нет дома.
Фрейд. Тогда мадемуазель Кёртнер.
Старуха. Она не принимает.
Фрейд. Спросите у нее…
Старуха захлопывает дверь. Фрейд, слегка ссутулившись, упрямо ждет.
Через несколько минут он снова нажимает кнопку звонка Дверь особнячка не открывается. Фрейд дергает защелку ворот — она не поддается. Закрыта на ключ.
Он стоит перед решеткой, ждет, не сходя с места, словно нищий, который рассчитывает, что его настойчивость заставит людей раско-шелиться.
Вдоль здания в ярком солнечном свете (примерно десять часов утра) скользит высокая, одетая в черное женщина. Она бесшумно подхо-дит к Фрейду и трогает его за плечо.
Госпожа Кёртнер. Что вам угодно? (Фрейд вздрагивает и оборачивается. Она с легким удивлением вглядывается в его лицо.) Я узнаю вас. (Пауза.) Вы — доктор…
Фрейд (снимая шляпу). Зигмунд Фрейд.
Он перекладывает шляпу в правую руку. Фрейд достает бумажник, вынимает свою визитку, которую протяги-вает госпоже Кёртнер.