Ксакан передернуло от омерзения… Потом она напомнила себе, что золотое меньшинство доживает свои последние дни, скоро все изменится. Граждане всех планет объединятся в Общины, откажутся от нездоровых потребностей, избавятся от индивидуализма и эгоизма. И все будут жить одинаково, как на Ючане. Нуль?Излучатель — аргумент более веский, чем любые философские выкладки!..
Прошло еще пять минут… Ксакан хотелось вскочить, забарабанить по двери и крикнуть: «А ну выходите оттуда! Общественный душ — это не ваша собственность!» На Ючане ни частной, ни личной собственности не было, там все вещи, техника, постройки и прочее принадлежали Общинам.
И все будут жить одинаково, как на Ючане. Нуль?Излучатель — аргумент более веский, чем любые философские выкладки!..
Прошло еще пять минут… Ксакан хотелось вскочить, забарабанить по двери и крикнуть: «А ну выходите оттуда! Общественный душ — это не ваша собственность!» На Ючане ни частной, ни личной собственности не было, там все вещи, техника, постройки и прочее принадлежали Общинам. Тех, кто проявлял индивидуализм и пытался что?то присвоить, наказывали… Ничего, скоро и здесь так будет, и во всех обитаемых мирах!.. Плеск воды в душе стих. Через некоторое время раздался скребущий звук, словно передвигали что?то массивное, лязгнула задвижка, дверь распахнулась… В холл вышла высокая женщина в длинном пушистом халате с капюшоном — типичная холеная индивидуалистка?собственница, из тех, кто потребляют за десятерых. Оглядев ожидающих, томно произнесла:
— Ах, извините, пожалуйста! Дело в том, что я очень застенчивая и ужасно смущаюсь, когда на меня смотрят…
Ксакан еле сдержалась, чтобы не плюнуть ей вслед. Сердито сдвинув брови, подхватила пакет со своими купальными принадлежностями и вместе со всеми устремилась к двери… Вообще?то купальные принадлежности не были ее собственностью: Совет Общин временно снабдил ее некоторым количеством дорогостоящих инопланетных предметов личного пользования, чтобы она могла выполнить задание и при этом, так сказать, не засветиться… Сбросив выданное Советом кружевное белье, Ксакан все с тем же хмурым выражением на лице захлопнула дверцу шкафчика, набрала код, и тут ее взгляд упал на квадратную металлическую тумбу в углу — очевидно, как раз этой штукой и была приперта дверь. Она толкнула тумбу, потом толкнула еще раз, посильнее, но тумба не поддавалась. Ксакан покачала головой: до чего же раскормленной стервой надо быть, чтобы сдвинуть с места такую махину! Ничего, скоро разгулу сытости придет конец… Подумав об этом, эмиссар Ючана успокоилась и, пряча мстительную усмешку, направилась к свободной душевой кабине…
…Норберт знал, что губернатор — его родной отец, Петра ему сказала. Но подавляющее большинство жителей Чантеомы об этом не знало, и необдуманный, импульсивный поступок губернатора неожиданно обернулся ему на пользу: многих тронул тот факт, что правитель области усыновил осиротевшего в результате трагедии мальчика. Несмотря на неприятность с мостом, рейтинг Харо Костангериоса повысился…
Поначалу губернатор опасался, что тринадцатилетний Норберт и шестилетняя Илси будут шумно ссориться и ябедничать друг на друга, усложняя жизнь своему отцу (у него с Лионеллой были в детстве именно такие отношения — и нельзя сказать, что они улучшились, когда оба повзрослели). Но дети быстро подружились. Губернатор с изумлением обнаружил, что Илси умеет смеяться (прежде он считал, что девчонка на это неспособна из?за какой?то врожденной психической аномалии, унаследованной от матери, и даже собирался, по настоянию Лионеллы, показать ее психиатрам). Правда, смеялась Илси только в компании брата, никто другой не мог ее развеселить.
Сперва губернатор не видел в их взаимной привязанности ничего плохого и не обращал внимания на жалобы Лионеллы, которая Норберта невзлюбила («Харо, ну куда ты смотришь! Сделай что?нибудь с этим вредным мальчишкой, чтобы он не влиял плохо на Илси! Вчера он заставил ее перелезть через забор, и она поцарапала коленку — аж вот такая царапина, для девочки это некрасиво. Из?за него она становится непослушной. И еще он обещал, что научит ее кататься на велосипеде — ты слышишь, Харо? Илси ведь слабенькая, она с велосипеда обязательно упадет. Нельзя им этого разрешать!»). Потом забеспокоился: если дети так дружны, они вполне могут объединиться против взрослых, а этого допускать нельзя. Губернатор перевел сына в закрытую школу, теперь тот появлялся дома только по выходным. Хотел он то же самое проделать и с дочерью, чтобы пореже видеть ее вечно печальное, бледное личико, но тут Лионелла взбунтовалась: воспитывать Илси будет только она, и никто другой, пусть девочка ходит в обычную школу…
В первое время, когда брат отсутствовал, Илси подолгу плакала и отказывалась от пищи, однако губернатор не собирался идти на попятный: старшие всегда правы, и его стервозные детки должны с этим смириться!.
Хотел он то же самое проделать и с дочерью, чтобы пореже видеть ее вечно печальное, бледное личико, но тут Лионелла взбунтовалась: воспитывать Илси будет только она, и никто другой, пусть девочка ходит в обычную школу…
В первое время, когда брат отсутствовал, Илси подолгу плакала и отказывалась от пищи, однако губернатор не собирался идти на попятный: старшие всегда правы, и его стервозные детки должны с этим смириться!.. Дурные наклонности проявлялись у них по?разному. Норберт был дерзок и упрям; Илси, замкнутая, внешне послушная, подчинялась указаниям старших без радости и никого не пускала в свой внутренний мир… В конце концов губернатор сделал страшное открытие: дети у него — не такие, как у всех… Ненормальные. Выродки. И чем больше он к ним присматривался, тем больше убеждался в правильности этого вывода…