— На обычном уровне. Вы не видели?
— Видел, как же, — мягко подтвердил Харо Костангериос. И вдруг сорвался на крик: — Ты что себе позволил, подлец?!
Один из охранников вздрогнул. Лионелла, сидевшая со скорбным видом на диванчике в углу, несколько раз нервно моргнула. Перкоис отшатнулся.
— Значит, моя дочка повредилась в уме?! И ты, …, будешь по этому поводу острить? — Голос губернатора гремел, заставляя вибрировать коллекционные бокалы в стеклянной витринке. — Илси — паршивая, сопливая дрянь, но она родная дочь твоего босса! Забыл, кто тебе платит?! Отвечай, забыл?!
— У нас независимая передача, господин Костангериос! — Телеведущий слегка побледнел, но говорил назидательным тоном. — Зрители хотят сенсаций, и мы поставляем сенсации. Вы же сами поддержали.
— Ты выставил на посмешище меня! — рявкнул губернатор. — Меня — твоего хозяина!
— Свобода слова требует жертв, господин Костангериос.
— Сейчас ей будет жертва!
Он наотмашь ударил Перкоиса по лицу. Тот попытался заслониться, но охранники схватили его за руки. Губернатор опять ударил — на «млечный путь» брызнула кровь.
— Вы что? — Мишель ошеломленно мотал головой. — Это же незаконно, телесные побои!
— Еще раз такой номер выкинешь — и я тебя финансировать перестану! — прорычал губернатор. — Найду замену! Много вас тут бегает без работы.
Вот теперь в глазах у Перкоиса появился страх! Губернатор удовлетворенно кивнул.
— Завтра же дашь опровержение! Мол, Илси Костангериос психически здорова, а в клинику ее поместили для кратковременного отдыха, из?за нервного срыва на почве трудностей в учебе. Все понял?! — Он снова повысил голос. — Если этого сообщения не будет — твоей программы тоже больше не будет!
— Мы сделаем, господин Костангериос. Устраним неточность.
— А насчет свободы слова ты зря возомнил. Она не для тебя, а для инопланетной общественности. Нам нужны внешнеэкономические связи, кредиты, туристы и Гипортал — и умные люди, у которых мозги не в заднице, это понимают! Триста лет назад земляне закрыли Гипортал на Слаке — из?за того, что там рабовладельческая система. Мы — демократы, потому что не хотим бойкота. Понял? Понял, я спрашиваю?!
— Понял, — с опаской глядя на губернатора, подтвердил Перкоис.
— Умойте его и вышвырните отсюда! — распорядился Харо Костангериос.
Он умеет держать людей в кулаке, этого у него не отнимешь! Когда посторонние удалились, губернатор налил себе еще ликилы.
— Ты не губернатор, а зверь! — заметила из угла Лионелла, наблюдавшая за экзекуцией с явным удовольствием. — Прошлой весной дверь выломал, теперь драться приучился, как бандит.
Напоминание о двери, которую выломал вовсе не он, вызвало у губернатора новую вспышку злости:
— Тоже захотела получить?
Лионелла поднялась и поспешно вышла из холла, проворчав напоследок:
— Я всегда говорила, что ты станешь бандитом.
— Не бандитом, а Премьер?Губернатором, — тихонько возразил Харо Костангериос.
Усевшись в кресло, глотнул ликилы и зажмурился. Злость сменилась торжеством: все будет так, как он запланировал. Илси после клиники вновь станет тихой и пугливой, Перкоис никогда больше не позволит себе лишнего, недотепа Норберт возьмется за ум и поступит на государственную службу.
И если Карен Мьян еще раз прилетит на Валену, он отомстит ей и за выломанную дверь, и за все остальные унижения! Хорошо бы она прилетела уже после того, как он займет пост Премьер?Губернатора… Харо Костангериос рассмеялся в тишине и осушил бокал.
На полицейских линиях не нашлось никакой информации о нападении на клинику профессора Улервака.
— Придется ждать, — сказал Олег. — Видимо, никто из парализованных до сих пор не очнулся.
Норберт молча кивнул и присел на край подоконника, отодвинув чашку с остатками кофе. Его переполняло напряжение, хотелось немедленно что?то предпринять. Бездействие угнетало. Вероятно, Олег испытывал то же самое.
Зазвонил телефон. Перегнувшись через стол, Норберт снял трубку.
— Да?
— Нор? — Это была Аманда. — Хорошо, что ты у Олега. Приезжайте оба ко мне, и поскорее! Есть важное дело.
— Аманда, мы заняты.
— Я говорю, приезжайте ко мне! Нор, до тебя когда?нибудь доходит с первого раза?! Бросайте все, я жду!
— Мы не можем.
— Да чтоб вас обоих! — крикнула Аманда. — А? Что?.. Это я не тебе, погоди минутку. Ага… Нор, ты помнишь, как доставал туфлю из Ванаирского пруда? Приезжайте сейчас же, мне надо обсудить с вами одну сделку!
Связь прервалась. Норберт сидел на подоконнике, сжимая трубку и пытаясь собраться с мыслями. Он доставал из Ванаирского пруда в Омунсонском парке туфельку Илси. Ему тогда было четырнадцать, а сестре — семь. Он увел ее в парк тайком от тетки. Усевшись на мраморный бортик, Илси начала болтать ногами, и туфелька слетела, а Норберт ее выловил. Потом они поставили ее на солнцепек, чтобы поскорее высушить. Об этом никто, кроме них, не знал.
— Поехали к Аманде! — Он рывком поднялся. — Если я правильно понял, Илси там.
Аманда жила в одном из древнейших районов Венеды. Там стояли добротно построенные дома, облепленные наружными галереями, мини?балкончиками, извилистыми лестницами, с большими аркообразными окнами, утопленными в толстых стенах. Эпоха ранней Империи дала взрыв причудливых архитектурных стилей, и это был впечатляющий образчик дизайна той поры. Сейчас облитые лунным светом массивные белые здания казались загадочными и величественными, в то время как днем они поражали взор своей обшарпанностью. Перешагивая через две ступеньки, Норберт взбежал по боковой лестнице на третий этаж, свернул в галерею и, остановившись перед крайней дверью, нажал на кнопку звонка.