— Я, честное слово, душевно тронут, — раскланялся Летягин. — Не часто в наше сложное и беспокойное время встретишь человека со столь ярко выраженным правосознанием…
— Чем богаты, — сказал Смолин. — Поприсутствовать разрешите?
— Ну разумеется, настаиваю даже… Ваше право.
В голове у Смолина щелкал точнейший калькулятор. Ничего по-настоящему «тяжелого» в магазине им не отыскать, пусть хоть до рассвета роются. Нету-с! Карабинчик мосинский, в углу его кабинета прислоненный, засверлен должным образом и ударника лишен. Другое скверно: из дюжины единиц холодняка насчет восьми уже сговорено с покупателями, трое даже авансы оставили, а еще двое расплатились и вовсе полностью… причем пять предметов чужие, на реализацию взяты… Неприятно получилось, одним словом… Перед людьми неудобно. Они, все до одного, не случайные приблудыши — свои, понимающие, в теме и в формате, поймут правильно и слова не скажут, но все равно, нескладно как-то вышло… Все вернем, обязательно, но сколько времени пройдет и сколько нервов выгорит…
— Лицензии на торговлю холодным оружием у вас не имеется, — негромко произнес стоявший рядом Летягин.
— Я им не торгую, потому и лицензии не имею, — сказал Смолин, не оборачиваясь к собеседнику.
— Понятно, понятно, никто вас и не обвиняет… А лицензия на торговлю изделиями из драгоценных металлов?
— Аналогично, — сказал Смолин. — Не торгую, потому и не имею.
В сейф тоже полезут, калькулировал он тем времени. А как же иначе? В сейфе, ясен пень, найдется немало рыжья . Его тоже со временем удастся назад выцепить, но опять-таки время и нервы, половина монет опять-таки на реализацию взята… С-суки, козлы…
Майор Летягин прохаживался вдоль стены, с неподдельным восхищением озирая потемневшие полотна с идущими на всех парусах кораблями и живописными пейзажами, церковные колокола, граммофоны и прочий хлам.
— Интересно тут у вас, — сказал он чуть ли не растроганно. — Столько старины… Так и не уходил бы…
— А оставайтесь, — предложил Смолин нейтральным тоном. — Сторожем оформим, зарплата-то не ахти?
Майор уколол его взглядом, но промолчал.
В сейф тоже полезут, калькулировал он тем времени. А как же иначе? В сейфе, ясен пень, найдется немало рыжья . Его тоже со временем удастся назад выцепить, но опять-таки время и нервы, половина монет опять-таки на реализацию взята… С-суки, козлы…
Майор Летягин прохаживался вдоль стены, с неподдельным восхищением озирая потемневшие полотна с идущими на всех парусах кораблями и живописными пейзажами, церковные колокола, граммофоны и прочий хлам.
— Интересно тут у вас, — сказал он чуть ли не растроганно. — Столько старины… Так и не уходил бы…
— А оставайтесь, — предложил Смолин нейтральным тоном. — Сторожем оформим, зарплата-то не ахти?
Майор уколол его взглядом, но промолчал.
…Убрались представители власти только часов в восемь вечера, когда справились наконец. Вместе с ними, как и следовало ожидать, на законнейшем основании улетучился весь холодняк и все золотые монеты, взамен чего осталось изрядное количество официальных бумаг. Каковые Смолин тут же прочитал самым внимательным образом, выискивая проколы. И выискал, конечно — целых семь мелких проколов, любой из них опытный адвокат сможет раздуть до исполинских размеров, всячески обыгрывая и само число. Целых семь, ваша честь…
Хоть что-то приятное в этой жизни, а? Тяжко вздохнув, Смолин сложил бумаги аккуратной стопочкой, многозначительно прокашлялся, подняв глаза на Гошу. Тот торчал у стены, явно пытаясь стать меньше ростом, горько сожалея, что не может на манер мышки юркнуть под плинтус.
Осторожненько вошли добры молодцы — Шварц, Кот Ученый и Фельдмаршал. К магазину они прибыли один за другим уже давненько, в разное время, ментовскую суету заметили сразу — а потому и нарезали все это время круги вдалеке по присущей всем троим скромности характера…
— Давайте в кабинет, — сказал им Смолин, предупреждая естественные в таком положении вопросы. — Я тут занят пока…
Он медленно двинулся в сторону Гоши, усмехаясь весьма недобро, постукивая сжатым кулаком по левой ладони. На ходу цедил сквозь зубы:
— Тебя ж предупреждали, придурок жизни… Ведь знал прекрасно, что менты трясут антикварку сосредоточенно и методично… Блядь, ну у меня слов нет — погореть из-за кортика паршивого, взявши пять штук рублями…
Гоша потихонечку пятился, пока не уперся спиной в огромаднейший сервант довоенных времен, только что прибывший из реставрации, — и отступать стало некуда по самым что ни на есть техническим причинам. Смолин надвигался, крутя головой:
— И все бы ничего, но как над тобой камера хохотать будет — все равно что трусы с веревки стырить… Пять штук!
Оказавшись вплотную с проштрафившимся продавцом, он остановился, глядя все так же грозно. Гоша, судя по лицу, уже смирился с грядущим воздействием на организм. Вот только Смолин руки распускать не собирался: как-никак свой парень, давний сотрудник, проверен в большом и в малом, а таких трудно искать и воспитывать, антикварный бизнес в этом плане — штука консервативная. Да и потом, если вспомнить все случаи, когда прожженные волки горели на сущей ерунде…