— Вы, как я погляжу, реалист? — усмехнулся Казаков.
— Именно, — со всей серьезностью кивнул Рено. — Я прожил на этом свете почти шестьдесят лет. Благодаря дарованному Господом характеру и нежелании сидеть на одном месте повидал множество самых разных людей, участвовал в авантюрах, какие вам и не снились, и достаточно хорошо изучил человеческую натуру. Что, кстати, позволило мне сохранить жизнь до столь почтенного для нынешних времен возраста. Завтра наша милая дурочка Беренгария выйдет замуж за Ричарда, которому она нужна, как кобыле пятая нога. Ричард предпочитает общества меча для души и де Борна для всего остального. А у Хайме де Транкавеля не хватит терпения сидеть и ждать очередной встречи с Беренгарией — безусловно, королева может завести любовника, но отпрыск графов Редэ не потерпит столь унизительного положения. Какие выходы, например, видите вы, Серж?
— Да сколько угодно! — воскликнул Казаков. — На месте Хайме я мог бы плюнуть на все и найти себе другую подружку, зарезать Ричарда, украсть Беренгарию прямо перед свадьбой… Если она, конечно, согласится. Насколько я понял, принцесса слишком дорожит честью своей семьи и политическими соображениями отца. В конце концов, наш впечатлительный юноша либо перебесится и успокоится, либо схватит меч и пойдет крошить сарацин до времени, пока сам не погибнет. Своего рода героическое самоубийство.
— Так вот, — со знанием дела ответил Шатильон, — графы Редэ всегда, запомните это слово, всегда ! — добивались своего. И именно из-за безрассудства Хайме может пойти псу под хвост весь великолепный план Конрада Монферратского, в котором вы и я играем не последнюю из ролей.
Вернее, я играю не последнюю роль. Ваша же задача пока заключается в том, чтобы ходить за мной и делать все, что вам приказано.
— Не верю, — помотал головой Казаков. — Не верю, что подобное может случиться. Спихнуть с насиженного места французскую династию, вернуть трон давно исчезнувшим Меровингам и не бояться при том гнева вашей всесильной Церкви? Не ждать общеевропейской войны? Такие перевороты всегда заканчиваются самыми тяжелыми последствиями.
— Ошибаетесь, — отмахнулся Рено. — И знаете, почему? Потому что за Транкавелями и за новым королем Франции будут стоять английские леопарды и мечи Аквитании. Франция — маленькая страна. Захватить Париж, Реймс и несколько крепостей в Иль-де-Франс? Это нетрудно, особенно если они и обороняться особо не станут.
— Почему?
— А если Транкавелей поддержит Церковь? Папа? Если их права признают ближайшие коронованные родственники, наподобие Элеоноры и короля Англии?
— Чего? — вытаращил глаза Казаков. — Рено, вы ничего не путаете? Элеонора и Ричард приходятся родственниками Меровингам? Вы хотите сказать, что этот оглашенный Хайме какой-нибудь десятиюродный племянник аквитанской герцогини?
— Вы что, ни разу не слышали историю с генеалогией нынешнего королевского двора Англии? — ответно удивился де Шатильон. — Впрочем, вам простительно, вы нездешний. Прямой потомок последнего великого Меровинга Дагоберта II, Сигиберт IV, еще в 681 году прибыл в Лангедок и унаследовал титулы своего дяди, брата своей матушки, королевы Гизеллы — герцог де Разес и граф де Редэ. Известно, что Сигиберт взял прозвище «Plant-Ard», что в переводе может означать «Буйно расцветший побег». Это в память еще об одном символе Меровингов — виноградной лозе.
— И что?
— А то, дорогой Серж! Затем это прозвище превратилось в фамилию Плантар, каковую до сих пор носят очень близкие родственники Транкавелей. Со временем у Сигиберта появилось множество потомков, множество линий одной семьи. Среди них был и основатель герцогства Аквитанского, Бернар де Плантавель. Он занял трон великого герцога в 886 году и является прямым предком нашей очаровательной королевы-матери. Добавим сюда Жоффруа Анжуйского, первого Плантагенета. Имя нынешней династии вам ничего не напоминает?
— Плантар — Плантавель — Плантагенет, — без труда выстроил логическую цепочку Казаков. — Ни хрена себе… Так что же, получается, Ричард Львиное Сердце, если смотреть в корень, тоже происходит из Меровингов? Причем и по мужской линии, и по женской? Сдохнуть можно!
— Можно, — согласился Рено. — А теперь представьте, что наследники Сигиберта — не только Транкавели, Плантары и Плантагенеты. Сюда же входят герцоги Лотарингские, ведущие свой род от Хьюго де Плантара. Помните Годфрида Бульонского, того, что взял Иерусалим во времена Первого Крестового похода? Основателя Ордена тамплиеров? И он Меровинг, причем по мужской линии. Добавим многочисленных отпрысков и дальних родственников: графов Булонских, императрицу Матильду Английскую, так долго воевавшую со Стефаном, потомков германского императора Генриха IV, женившегося на Аликс де Булонь. Могу долго перечислять.
— А у вас есть какая-нибудь книжка с нарисованным родословным древом? — взмолился Казаков, безнадежно утонув в звучных именах и родственных связях. — Мне тяжело воспринимать эти сведения на слух. Проще посмотреть, кто от кого родился, на ком женился, сколько наплодил детишек и куда их пристроил.
— Сколько угодно, — кивнул Шатильон. — Генеалогии современных королевских и герцогских дворов можно найти в любой приличной библиотеке, хотя бы здесь, в монастыре. Истинная генеалогия Меровингов, самая подробная, самая полная, хранится в Ренн-ле-Шато. Есть там один великолепный труд, но Транкавели в него вцепились всеми конечностями и не изволят никому показывать. Слухи, конечно, ходят… Впрочем, если графы Редэ, как старшая линия древнего королевского дома, все-таки коронуются в Реймсе и усядутся на трон в Луврском замке, многие тайны придется раскрыть. Теперь понимаете, почему замысел о восстановлении законной династии на французском троне имеет очень вескую основу?