Закусили. Хозяин таращился на черную жилетку-разгрузник. Будто не видел никогда. Выпив кислого вина, Казаков снова попытался завести разговор, но рыжий ничего не понимал. Вернее, понимал какую-то небольшую часть английской речи, не более. Словно украинец с польской границы — москаля со столичным произношением.
— Блин, чего бы тебе такого подарить? — вопросил Сергей у себя самого. — Ручку? А почему бы нет?
Полупрозрачное капиллярное перо с колпачком перешло во владение хозяина. Показали, как пользоваться, черкнув на выдранном из блокнотика листочке и быстро нарисовав чертика. Обычного чертика, с рожками, копытцами и хвостиком. И с пятачком, как у свинки.
Б-бум!
Очухавшись, Казаков понял, что лежит на полу у входа. Кажется, нос сломан. Хотя нет, просто сильный ушиб. Рыжий Уилл, увидев картинку, весьма неожиданно размахнулся и впечатал кулачищем гостю между глаз. Сергей не успел среагировать, благо не видел и нападения не ожидал. Фейерверк звезд в глазах. Больно. А кулачок у трактирщика такой, что Майк Тайсон позавидует. Хорошо, не убил.
Хозяин, повергнув ворога, перекрестился, выскочил на середину залы, схватил кухонный ухват и попытался огреть Казакова. Но тот давным-давно пришел в себя.
Дрын перехватывается, дергаешь его на себя вместе с противником, удар под колено, разворот, носком ботинка по яйцам, костяшками пальцев в висок, чуточку выше глазницы… И все. Отдыхает Рыжий Уилли. Долго будет отдыхать, часик, не меньше.
Черт, кровь из носа пошла…
— Да что ему не понравилось? — проворчал Сергей. — Вроде сидели, разговаривали как люди. А тут — проявление агрессии. Может, я рисую плохо?
И вдруг разрозненные частички картины мгновенно встали на свои места. Они все крестятся. Церквушка напротив отнюдь не выглядит заброшенной. Через приоткрытое окно видно, как на крылечке сидят два толстых монаха в черных рясах, подвязанных веревками. Если присмотреться, заметишь — у толстяков на макушке выбрит кружок. Кажется, он тонзурой называется. Наверное, хозяину не понравилось не качество рисунка, а сам его смысл — чертик.
Если это все игра, то каковы же все-таки правила? Или, может, ты сам правила устанавливаешь?
Тогда установим: вырубленного трактирщика отволочь в подсобное помещение. Мало ли, войдет кто. Обыскать дом, попутно отправляя в бессознательное состояние двоих помощников и какую-то девицу, трудившуюся в кухне. Ничего, полежат — встанут. Денек голова поболит, но никаких тяжелых последствий. Забрать деньги.
Деньги? Милые вы мои, да где ж вы живете-процветаете? Откуда у кабатчика в поясе не только серебро, но и золото? Настоящее золото, высокопробное. Не какая-то 585-я проба с розоватым оттенком; металл густо-желтый, как положено… Монеты тяжеленные. Граммов на двести драгмета набирается. Так. Взять еду. Это у нас что, кладовка? Вытряхнем из первого попавшегося мешка просо, используем мешок по предназначению: туда копченый окорок… Нет, лучше два! Теперь надо делать запас, ибо из трактира выгонят при первом же появлении, а что скорее всего — бросятся с вилами. Два мотка веревки, пригодится. Овощи? Ну их, испортятся. Хлеб. Черные ржаные караваи. Сыр. Точно сыр, хотя выглядит не привычным кругом, а бесформенным комком. А это что? Деревянные баклаги. Тяжеленькие. Вино. Соль. Мед. Почему сахара нет? Котелок. Реквизируем. Экспроприация экспроприаторов. И вообще вокруг пахнет дурным боевиком. На основе Марка Твена, «Янки при дворе короля Артура». А лучше — по «Летающим островам», книжке известного писателя А. А. Бушкова. Только тамошний главный герой обходился без проблем, поскольку получил все и сразу.
На основе этого соображения (про Бушкова, в смысле) возникает идея: может, нас в какой параллельный мир занесло? Глупости. Не бывает параллельных миров. Только Амбера Желязновского со всеми примочками, причиндалами и разборками нам не хватает. Выкини из головы. Но что же это тогда?
Через главную дверь не пойдем. Монахи заметят. Убираем все следы пребывания. Злополучная бумажка с чертиком отправляется в очаг, блюдо и кувшин — на кухню, в общую свалку посуды, хозяева не разберутся. Пятьдесят центов с Кеннеди давно изъяты. Ручку — в карман. Перетопчется трактирщик без подарка. Может, отпечатки пальцев на столе и посуде вытереть? Тьфу, это уже паранойя.
Самое главное в другом: нет в доме современной техники. Никакой. Телефон, телевизор, видео, электропроводка, центральное отопление отсутствуют как данность. Никаких следов цивилизации. Даже конфетной обертки не найти. Дер-ревня!!
Надо уходить. Дворами-огородами. Так сказать, спланированное отступление на заранее подготовленные позиции.
Детишки шарахаются. Вышла дебелая полная баба на крыльцо. Заорала. Ничего, мы гордо маршируем мимо, не обращая никакого внимания. Мужа у нее в доме нет, как видно, в поле работает. Сама склочница в драку не полезет. Черт подери, какой же у них язык?
Казаков выбрался на дорогу примерно в полукилометре от деревни.
Черт подери, какой же у них язык?
Казаков выбрался на дорогу примерно в полукилометре от деревни. Как раз там, где сходились два тракта. Перекресток отмечал невиданный дорожный знак — здоровенный каменный крест, потемневший и замшелый. В камне выбит едва различимый, стершийся со временем, текст.