Что бы там Гунтер не думал, справедливость восторжествовала, да с такой силой, что германец потом целый день не мог очухаться.
Ричард, одарив сэра Мишеля, повернулся к его верному слуге.
— Мессир Гунтер фон Райхерт… — задумчиво сказал король, заодно кивая подошедшему шотландскому принцу. Эдвард заинтересовался и решил посмотреть, что происходит возле королевского шатра. Разумеется, за шотландцем притащилась компания подданных, похожих друг на друга, как детишки из бедного приюта — нечесаные патлы, цветные клетчатые пледы и одинаково разбойничьи физиономии. Скотты поглядывали на Ричарда не то, чтобы враждебно, а так, будто у них на языке вертелась какая-то еще не обретшая словесную форму гадость.
— Я могу лишь подтвердить слова моего сюзерена о всецелой преданности королю, — выродил Гунтер, когда пауза затянулась.
— Вы имеете лен в Священной Римской империи? — поинтересовался Ричард.
— Увы, но я младший сын в семье и не получил наследственных земель, — пришлось врать в глаза, а что еще делать? Не объяснять же Львиному Сердцу, что родовое поместье находится в семистах пятидесяти годах в будущем?
— И вы — оруженосец? — благосклонно уточнил король.
— Да, сир.
— Матушка, — Ричард повернулся к Элеоноре, а Гунтер заметил, что королева-мать поджала губы, чтобы не рассмеяться. Разыгрываемый куртуазный спектакль ее очень забавлял — надо полагать, Элеонора потешалась над сыночком, старательно изображавшим из себя щедрого короля и оценившим жизнь матери в единственный кинжал, пусть и дорогой. — Матушка, мессир фон Райхерт тоже помог вам в трудный час?
— Разумеется! — не сдерживая чувств, немедленно заахала Элеонора. — Доблесть этого дворянина должна быть вознаграждена королем, тем более, сын мой, вы сами видите, — подданный императора Фридриха храбро сражается за английскую корону!
Ричард снова вздохнул и, забрав у Бертрана де Борна свой меч, приказал Гунтеру:
— Преклоните колена, мессир.
«Чего? — германец начал догадываться, что именно сейчас произойдет. — Ну, знаете ли… С Элеонорой Пуату потом не расплатиться будет!»
— Претерпите сей удар и не одного более, — скучающим голосом произнес король Англии и слегка шлепнул Гунтера по правому плечу лезвием обнаженного клинка, а затем подал специально прихваченные понятливым де Борном золотистые шпоры рыцаря. — Со шпорами я вам жалую… земли. В королевстве Шотландском.
Принц Эдвард открыл рот, а его клетчатая свита загудела, будто просыпающийся улей. Теоретически сейчас Шотландия была независимой, хотя Эдвард и признавал сюзеренитет английского короля.
— Ваше высочество, — Ричард повернулся к принцу. — Прошу вас найти для верного паладина королевы свободный лен и даровать благородному шевалье герб.
— Прошу вас найти для верного паладина королевы свободный лен и даровать благородному шевалье герб.
— Кхм-м-м… — выдавил шотландец, но один из громил, составлявших свиту, что-то шепнул на ухо Эдварду, и принц улыбнулся.
— Извольте, сир. Шотландия — королевство бедное, но мы не можем отказать вашему величеству в таком благородном деле. Не столь давно скончался барон Мелвих, не оставив наследника, и его земли перешли во владение короны. Посвященному вами дворянину жалуется баронство Мелвих. Королевскую грамоту на лен и герб шевалье может получить у меня сегодня же днем.
Гунтер искоса посмотрел на шотландцев и что-то в их лицах ему не понравилось. Нахальные дикари поглядывали на новоиспеченного барона со странным выражением — наполовину сочувственное, наполовину глумливое. Ладно, с этим можно будет потом разобраться.
Хуже другое — германец понятия не имел, что говорить в ответ. Все торжественные фразы, когда-либо вычитанные у писателей-романтиков XIX века, выветрились из головы, ибо такого посвящения Гунтер не ожидал. Кажется, принято принести вассальную присягу-оммаж, протянуть руки сюзерену, коснувшись его ладоней?.. Только кто конкретно сюзерен? Ричард или шотландец?
— Милость вашего величества не знает границ, — невнятно буркнул германец, краснея под развеселыми взглядами скоттов.
Но Ричард уже не слушал. Сочтя свой долг перед спасенной от лютой погибели матушкой полностью выполненным, король коротко бросил пажам «Одеваться!» и, что-то насвистывая под нос, отправился в палатку.
* * *
До вечера оставалась масса времени. К сожалению, тотчас поговорить с Ричардом и соблазнить его безумным планом захвата Мессины не получилось. Король облачился в кольчужный доспех, забрал с собой все необходимые принадлежности — меч, коня, двух оруженосцев и Бертрана де Борна — и ускакал к Северной башне сицилийской столицы. Надо полагать, командовать, руководить и совершать подвиги.
— Ничего страшного, — преспокойно утешала Элеонора обоих рыцарей. — Ричард вернется к трапезе. Тогда вы сумеете его убедить. Доказать, если угодно, свою преданность. Разыскали подземный ход и придумали, как быстро и бескровно взять город. Ричард, вне всякого сомнения, вас выслушает, мессиры — характер у него отнюдь не мой и даже не отцовский. Иногда своими затеями он напоминает мне короля Англии Стефана де Блуа, правившего прежде моего второго мужа. Такой же безумец, как и Ричард. Не слышали, как Стефан взял замок Фарнхэм? Вдвоем с оруженосцем поднялся по веревке на стену и сумел разрубить канаты, удерживавшие подъемный мост!