Оставалось лишь прилечь на сундуки, покрытые пахнущим сеном тюфяком, поставить ближе подсвечник и лампы, и раскрыть книгу.
Спустя долгое время от повечерия и почти до полуночи Беренгария Наваррская занималась летописным трудом, составленным неким монахом Гизельхером Аахенским почти пятьсот лет назад и в глазах принцессы постепенно нарастало беспокойство, а густые брови хмурились. Наконец она отложила книгу, поднялась с ложа, тихонько заглянула в комнату мадам де Борж — убедиться, что камеристка легла отдыхать — и предприняла весьма странные действия.
Первым делом Беренгария освободила стол, порылась в сундучке и, отыскав там белоснежную льняную скатерть, расстелила ее поверх столешницы. Затем, вспомнив, что лишние глаза ей сейчас только помешают, подбежала к двери и заперла ее на засов — не дай Господь, заявится преподобнейшая Ромуальдина Кальтаниссеттская. Тогда не избежать жуткого нагоняя от аббатисы, а то, глядишь, тяжелой епитимьи, которую придется выполнять год.
Колдовство, как нынешним вечером убеждала Беренгария оруженосца сэра Мишеля, мессира Сержа, дело весьма и весьма предосудительное. Но следует помнить, что ведовство, производимое человеком при помощи дьявольских сил, и магия, присущая некоторым определенным предметам от природы, а значит, от Бога, различаются также, как облако Рая и клубы дыма от адского пламени. Человек может лишь вызвать силы, заключающиеся в данном предмете и использовать ее по своему усмотрению, в зависимости от желания, доброго или злого. Беренгария, как истинная католичка, зла не желала никогда и никому.
Теперь настал черед Подарка, подношения Хайме де Транкавеля — бывшего восторженного любовника и, как казалось принцессе, очень несчастного человека, являвшегося младшим сыном семейства Транкавель из лангедокского графства Редэ. Маленький кусочек темного камня, среди алхимиков именуемого черным агатом. Камешек, взятый Хайме из стены его замка — Ренн-ле-Шато.
Беренгария никогда никому не признавалась, что однажды в жизни столкнулась с силой, которую не назовешь ни магией, ни колдовством. Это было нечто большее, другое, очень особенное. Имя ему — Ренн-ле-Шато. Живой замок.
…С Транкавелями принцесса первый раз познакомилась два года назад, во время празднования Рождественских праздников с 1187 на 1188 год. Конечно, мессир граф Редэ, Бертран де Транкавель, глава семьи, приезжал к наваррскому двору в Беарне и раньше, благо считался военным и политическим союзником короля Санчо, но тогда Беренгария была совсем маленькой и почти не запомнила строгого седоволосого господина, держащего себя с гордостью, недоступной иным королям.
На Рождество 1187 года граф Редэ привез с собой всю семью: старшего сына Рамона с женой Идуанной из Фортэна, среднего — Тьерри, и двух младших детей — Хайме де Транкавеля да Хименес и маленькую дочку Бланку, которой едва исполнилось тринадцать лет.
На Рождество 1187 года граф Редэ привез с собой всю семью: старшего сына Рамона с женой Идуанной из Фортэна, среднего — Тьерри, и двух младших детей — Хайме де Транкавеля да Хименес и маленькую дочку Бланку, которой едва исполнилось тринадцать лет.
Двор отпраздновал новогодние праздники в Беарне, а затем король Санчо со свитой, приближенными и гостями перебрался ко дню святого апостола Павла, празднующегося ровно через месяц, 25 января, в Барселону, в замок брата короля, его светлости графа дона Педро Барселонского. Однако внимательная Беренгария отлично запомнила, что Транкавели приехали в столицу Наварры задолго до Рождества и справили свой праздник, на который почти никого не пригласили. Если не считать самого короля Санчо и своих близких друзей, приехавших вместе с ними из Лангедока — Плантаров, семью де Бланшфор, д'А-Ниоров и некоторых других. Беренгарию, разумеется, не позвали, ибо Бертран де Транкавель хотел видеть на своем торжестве только короля и старшего сына наваррской фамилии, молодого дона Карлоса.
Случилось это 23 декабря 1187 года, в день памяти святого Дагоберта. Того самого короля из династии Меровингов, о котором повествовала выданная Марией Медиоланской запрещенная летопись.
Отец вернулся в покои несколько озадаченным. Дон Карлос к тому времени ушел к жене, двое других сыновей наваррского короля развлекались где-то в городе, переодевшись простецами, младшая дочь Маргарита сидела с кормилицей и подругами в своих комнатах замка. Беренгария, сбежав от общества сестры, тайком забралась в кабинет отца, решив дождаться его возращения и расспросить о празднестве.
Она отлично помнила, как выглядел отец в тот вечер. Ее батюшка был очень невысок ростом, лыс и толст, однако, по общему мнению, являлся самым веселым человеком королевства. Есть добрые толстяки — они симпатичны всем и каждому, а есть злые, наподобие нынешнего короля Франции Филиппа-Августа — эти представляют собой тип злодея из сказок: мрачная обрюзгшая рожа, волосатые лапы, нависающее над поясом брюхо и кинжал за пазухой. Санчо Наваррский относился как раз к числу добрых толстяков. Вечно улыбается, со всеми любезен и куртуазен, большой любитель выпить и поохотиться на кабана в горах, невероятно гостеприимен и любим всеми своими подданными — от дворян до простецов.