— Я отказываюсь! — сквозь зубы процедил Ричард. — Я дворянин и имею герб. Вы тоже дворянин, сэр. Поверьте мне на слово — мы не хотели трогать ваши деньги и искали выход из подземного хода.
За спиной первого храмовника появились еще трое. С самострелами в руках.
— Герб имеете, сударь, а денег нет? — чуть презрительно буркнул рыцарь командорства. — Отдайте нам оружие и я вас провожу к командору. Он будет с вами беседовать, как вышестоящий.
Львиное Сердце начал закипать, будто чайник: выпятил грудь, поднял голову и тяжело задышал. Гунтер с идиотским смешком подумал, что сейчас из-под шлема короля повалит пар. Никого вышестоящего, кроме Господа Бога и, наверное, Папы Римского, над королем не было. Великий магистр Ордена Храма приравнивался по статусу к королю, но не более.
Бертран де Борн снова попытался спасти положение:
— Благородные мессиры, — менестрель вышел вперед и примирительно поднял руки, — мы все здесь дворяне. Если угодно, мы дадим слово, что оставим оружие в ножнах и ни в коем случае не употребим его против рыцарей вашего славного Ордена.
Тамплиер, склонив голову набок, поглядывал на Бертрана безразлично.
— Понимаете ли, — продолжал разливаться соловьем фаворит Ричарда, — дело в том, что король Англии ведет в Мессине боевые действия, а командор сицилийских храмовников объявил о полном нейтралитете. Повторяю, мы забрались сюда по ошибке, пытаясь сделать вылазку. Задерживая нас, вы нарушаете приказ командора прецептории.
Как и всегда, дело испортил излишне импульсивный Ричард Львиное Сердце. Судя по виду, рыцарь Ордена Храма, командовавший охраной, был готов согласиться с увещеваниями де Борна и хотя бы не забирать у неожиданных гостей оружие, а обойтись с ними в соответствии с дворянским этикетом. Но Ричард не любил ждать и совсем не терпел, когда ему приказывают или что-то решают за него.
Но Ричард не любил ждать и совсем не терпел, когда ему приказывают или что-то решают за него.
…Двое самых благоразумных людей в пытавшейся сохранить инкогнито компании — а именно Бертран де Борн и Гунтер фон Райхерт, барон Мелвих — с размаху бросились на пол, откатываясь к доскам сундуков: опасались арбалетных стрел. Ричард же вместе с сэром Мишелем, также не желавшим отступать, и господами оруженосцами (эти рванулись в драку не столько из обязанности перед сюзереном, а потому что король предпочитал видеть рядом с собой людей с такой же сумасшедшинкой, как и у него самого) разудало выкрикнули «Сент-Джордж!» и напали на тамплиеров, загораживавших дорогу.
«Теперь это называется не просто кражей со взломом, — уныло подумал Гунтер, слыша, как взвизгнули над головой стрелы, — а вооруженное ограбление вкупе с сопротивлением властям и членовредительством».
Разговаривавшего с ночными посетителями тамплиера Львиное Сердце просто снес, как тяжело груженый купеческий корабль раздавливает лодчонку рыбака. Ударил всем телом, да еще и приложил кулаком, сжимавшим рукоять меча, в лицо. Двое из троих сопровождавших храмовника рыцарей успели выстрелить, однако первый болт улетел в пустоту, найдя себе пристанище в стенке сундука с генуэзским золотом, а вот второй вошел прямиком в шею оруженосцу короля Брюсу Стаффорду, пробив кольчужный ворот. Стаффорда отбросило, а наблюдавший за ним Гунтер понял: смерть мгновенная и даже не потому, что повреждена гортань, а из-за того, что стрела, наверное, задела шейные позвонки.
Краткую победу спутники Ричарда все-таки одержали — король либо убил, либо ранил двоих их четырех тамплиеров, загнав их в зал с бочками, с двумя остальными разобрались сэр Мишель и уцелевший оруженосец, де Краон. Гунтер вместе с трубадуром на четвереньках поползли из кладовой, желая поскорее покинуть опасное помещение, ибо стрелки за бойницами не дремали, но достать Ричарда сейчас не могли — король со своими людьми был за дверями сокровищницы.
— Барон, у вас весь плащ в пыли, — гнусаво заметил ползущий рядом с Гунтером Бертран де Борн. — И зачем я только в это ввязался? Не вздумайте поднимать голову, если не хотите получить стрелу в череп.
— Спасибо за заботу, — прошипел германец. — Как думаете, шевалье, тамплиеры нас извинят за столь бесцеремонное вторжение?
Оказавшись на пороге, они быстро поднялись на ноги, увидев перед собой спины короля, молодого Фармера и мессира де Краона, несколько растерявших боевой пыл. Впрочем, было отчего.
Зала, куда выводил подземный ход, теперь была ярко освещена. Факелов двадцать-тридцать, не меньше. И столько же людей — тамплиеры и послушники Ордена, многие в кольчугах, другие в белых или черных плащах с багровым крестом. Почти у каждого обнаженное оружие в руках.
— Между прочим, — высокий светловолосый рыцарь лет сорока шагнул вперед. И усмехался он очень нехорошо, — вы, господа, осквернили себя не только грабежом и убийством, но и оскорблением святой Матери-Церкви. Если угодно, назову свое имя. Я командор сицилийской прецептории Ордена Арно де Тревизо. Если вы сделаете хоть один шаг, вас нашпигуют стрелами, как кабана — чесноком.
— Теперь нас точно не извинят за вторжение, — обреченно прошептал Бертран де Борн на ухо Гунтеру. — Сейчас схлопочем интердикт от этих монахов с мечами…