Клаудия Шиффер.
— Мне очень стыдно, — сказал Леголас. — Я же не думал, что все так получится. Давайте оставим этот эпизод между нами и не будем о нем никому рассказывать.
Произнося речь, Леголас невзначай поглаживал серое оперение выглядывающей из колчана стрелы. Хоббиты завороженно следили за его движениями и кивали.
— Не бери в голову, — сказал Арагорн и незаметно подмигнул эльфу. — Такое могло случиться с каждым из нас.
— Это точно, — согласился с ним Боромир. — Может оно еще и случится.
— Мы тоже согласны, — сказал Гарри от своего имени и от имени стрелка. Раздувать скандал им было ни к чему.
— А всем, кто спросит, мы скажем, что Гэндальфа утащил с собой Балрог, — добавил Гимли. — Я уверен, Гэндальфу понравился бы такой финал.
Прошло уже два дня с тех пор, как отряд покинул подземелья Мории и двигался по сильно пересеченной местности предгорий. Сегодняшним вечером они достигли границ леса, но Арагорн с Леголасом в один голос заявили, что соваться в Лориен после темноты будет чистым безумием, и предложили переночевать здесь.
Поскольку нормальной еды у них не осталось, пришлось прибегнуть к помощи скатерти-самобранки. Отряд морщился, но ел.
Отряд морщился, но ел.
— Не понимаю, чего такого опасного вы тут нашли, — ворчал Гимли после пятнадцати минут похода по Лориену. — Лес как лес. Деревья, перегной…
— Что еще ты знаешь о лесах? — поинтересовался Боромир. — Кроме деревьев и перегноя?
— Дело не в самом лесу, а в тех, кто здесь живет, — объяснил Гимли Арагорн.
— И кто тут живет? — спросил Гимли.
— Сектанты, — сказал Леголас. — Они называют себя галадримами. Поклоняются они Владычице Галадриэль, ее мужу Владыке Келеборну и ее зеркалу.
— Зеркалу? — не понял Гимли. — Что такого особенного в зеркалах? У гномов вообще нет зеркал. Мы их делаем только на продажу и никогда не пользуемся сами.
— Оно и видно, — сказал Боромир. — Зеркала, в которые посмотрелся хоть один гном, вам уже никогда не продать. Они теряют прозрачность.
— Зеркало Галадриэли волшебное, — сказал Леголас. — Тот, кто смотрит в него, видит прошлое, настоящее и немного будущего.
— Круто, — сказал Гимли.
— Кстати, ты бы побрился, — сказал Леголас.
— С чего это?
— Галадримы бородатых не любят.
— Арагорн тоже бородатый. И Боромир.
— У них бороды стильные и ухоженные, — сказал Леголас. — А у тебя — как мочалка, причем бывшая в употреблении не один год, и похоже, что употребляли ее исключительно в общественной бане. Галадримы могут принять тебя за ваххабита.
— И что?
— Галадримы не любят ваххабитов. Так что лучше бы ты побрился.
— Гномы не бреются, — сказал Гимли. — Когда борода начинает мешать нам ходить, мы подравниваем ее топором.
— Я предпочел бы не узнавать прочие подробности вашей личной гигиены, — сказал Леголас [30] .
— Гиены — это такие звери, типа шакалов, — сказал Гимли. — Они в подземельях не размножаются, поэтому личной гиены у меня нет.
— А как выглядят галадримы? — спросил Джек.
— Технически они эльфы, — неохотно признал Леголас. — Только чокнутые.
— Интересно, а откуда мы можем знать, что ты сам не галадрим? — спросил Боромир.
— Они одеваются в белые одежды, — ответил Леголас то ли Джеку, то ли Боромиру, то ли обоим сразу.
— Наверное, в вечно зеленом лесу это их здорово демаскирует, — заметил Джек. Люди в белых балахонах следили за отрядом с нижних веток соседних деревьев уже минут десять.
— О нет, — сказал Леголас. — Галадримы — это истинные дети леса. Они могут передвигаться по лесу скрытно, как лучшие снайперы из числа «зеленых беретов», они бесшумны, как телевизор с нажатой кнопкой «mute», они способны прыгать с ветки на ветку, как самые ловкие обезьяны…
Рассуждения Леголаса о галадримах прервал резкий, оглушительный треск. С громким криком «Бляха!» существо в белых одеждах плюхнулось на землю в нескольких метрах по ходу отряда. Сверху на существо упала сломанная ветка около двух метров длиной.
Сверху на существо упала сломанная ветка около двух метров длиной.
— В семье не без урода, — заметил Леголас.
— У уродов тоже есть семьи, — сказал Гимли, внимательно разглядывая стрелу, неожиданно вонзившуюся в землю у него под ногами.
— Глядя на гномов, понимаешь, как это верно, — заявил Боромир.
Галадримы сыпались с деревьев с грацией перезревших яблок. Их развевающиеся белые одежды наводили на мысль о довольно неуклюжих привидениях. Спустя несколько минут отряд Хранителей был окружен сектантами, вооруженными большими белыми луками.
Как уже упоминалось выше, в галадримах белым было все, что только могло, быть белым у любого живого существа. Белые одежды, белые волосы, белые луки с белыми стрелами, ослепительно белые зубы [31] и мертвенно-бледная кожа.
— Порекомендуйте мне вашу прачечную, — попросил Арагорн.
Из толпы галадримов вышел сектант выше и белее прочих. У него не было лука, зато на поясе висел большой меч в белых ножнах.
— Меня зовут Хэлдир, — сказал он, наполовину обнажая меч и демонстрируя остро заточенную белизну его лезвия. — Спасены ли вы, братья?
— Смотря от чего именно, — сказал Арагорн.
— Атеисты? — подозрительно осведомился Хэлдир. Его меч был вытащен из ножен уже на три четверти.