— Никто не знает своего будущего, но зато я знаю твое, — сказал Саруман. — На том пути, который ты выбрал, тебя ждет только смерть.
— Разговоры дешевы, — сказал Гэндальф, — а виски стоит денег.
— Неужели ты на самом деле надеешься, что эти мелкотравчатые волосоногие твареныши способны улизнуть от Девяти Кольценосцев? — вопросил Саруман.
— А это уж как фишка ляжет, — сказал Гэндальф.
Хохот Сарумана был слышен еще минут пять после его ухода.
Едва выйдя из Брыся, Арагорн увел четверку хоббитов с накатанной дороги в лесные дебри, заявив, что так будет безопаснее.
Они двигались без остановки до самого рассвета. Периодически Арагорну приходилось подгонять непривычных к долгим пешим переходам хоббитов. При этом он недовольно ворчал:
— Сразу видно, что никто из вас в армии не служил. Вас бы к моему знакомому сержанту Гальбараду, он бы устроил вам ночной марш-бросок с полной выкладкой, да еще и в костюмах химзащиты. Тогда бы вы точно знали, почем фунт лиха. А кто упал, того подгоняли бы пинком в задницу. Или штыком в то же место. Очень бодрит.
Вскоре хоббиты привыкли к его болтовне и перестали обращать на нее внимание.
— Лучше бы ты песенку спел, — предложил Арагорну Фредди. — С песней и путь веселее.
— Время песен прошло, — сказал Арагорн. — Так же как и время танцев. Впрочем, если вы так уж просите, я спою вам одну древнюю балладу, посвященную людям моей профессии.
И он затянул неожиданно звонким голосом:
Мы убиваем — ведь нас нанимают,
И по понятиям все совпадает.
Мы за клиентом следуем тенью.
И бьем без промаха, на пораженье.
Устал от соседа, надоела подруга,
Ты и твой шеф не догнали друг друга.
Вот телефон, позвони — он бесплатный.
Пуле не дашь уже ход ты обратный.
И в зной и в пургу, в жару или стужу
Киллер всегда бизнесмену нужен.
Нужен банкиру, нужен юристу…
— Коль, ты «хвоста» не привел?
— Вроде чисто.
Нас нанимают, мы убиваем.
Деньги берем, долги вышибаем,
Бабки срубаем, ментам отбашляем,
Киллера подвиг нераскрываем.
Фредди понял далеко не все слова этой песни, но в целом она ему понравилась, и он зааплодировал. Польщенный Арагорн раскланялся и дальше ворчал уже не так злобно.
Огромный орел в последний раз взмахнул крыльями, сложил их и осторожно приземлился на край площадки, в последнее время служившей Гэндальфу жильем.
— Чтоб мне век в небесах не парить! — удивленно воскликнул орел. — Неужто самого Гэндальфа повязали? Да не может такого быть!
— Громкость убавь, Гваихир, — сказал Гэндальф. — Какими судьбами?
— Летел мимо, — туманно ответил Гваихир. — Тебе помощь нужна или сам справишься?
— Издеваешься? — спросил Гэндальф. — Если бы я мог сам справиться, я б тут сидел? Я — волшебник, а не граф Монте-Кристо.
— Да и подкопом тут не поможешь, — сказал Гваихир. — Слушай, а время терпит? Я прямо сейчас не могу, у меня дела.
— Я подожду. Не беспокойся и не торопись, — язвительно сказал Гэндальф. — Мне тут очень хорошо и комфортно. И высоты я уже почти не боюсь.
— Вот и ладненько, — сказал Гваихир, расправляя крылья. — Буду через пару дней. Не скучай тут пока.
— Повелитель небес, — пробормотал Гэндальф, снова оставшись в одиночестве. — Чтоб тебя Торондор забодал.
ГЛАВА 4
Есть только один способ остаться жить в веках — умереть в бою.
Ахиллес.
— Они наверняка свернули с дороги, — поделился Гарри своими соображениями. — Я видел хоббита. У этой породы слишком короткие ноги, и, идя без остановки всю ночь, мы бы легко их догнали.
— Скорее всего, ты прав, — сказал стрелок. — Но я не хотел бы углубляться в лес. Мы ведь совсем не знаем этих мест, и если заблудимся, то точно никого не догоним.
— А чего мы добьемся, тащась по этому тракту?
— Мы знаем, где находится Амон-Сул, — напомнил волшебнику Джек. — Мы уже трижды уточняли дорогу у прохожих, и все они говорили, что мы идем правильно. И мы знаем, что произойдет на Амон-Суле. Там мы и постараемся убедить Ангмарца расстаться с его клинком.
— Если мы прибудем туда вовремя.
— Ты что, способен идти быстрее?
— Нет.
— Тогда к чему все эти разговоры об опоздании?
— Извини. Я немного нервничаю. Ты же знаешь, я не слишком силен в рукопашной.
Я немного нервничаю. Ты же знаешь, я не слишком силен в рукопашной.
— Ты неплохо проявил себя в Матрице, но я надеюсь, что до рукопашной не дойдет. Здесь еще не изобрели огнестрельного оружия, остается надеяться, что оно может сработать против назгула. При ближайшем рассмотрении все эти типы не такие уж бессмертные, какими кажутся на первый взгляд.
— Ты на самом деле так думаешь или просто хочешь меня успокоить?
— Сам подумай.
— Меня очень заинтересовал этот Гэндальф, — сказал Гарри. — Он ведь старый и мудрый волшебник и по идее должен быть похожим на Горлогориуса, но ведет себя совсем не так. Сам отправляется в поход, добровольно подвергается тяготам, опасностям и лишениям и на Морийском мосту принимает удар на себя. Я не могу представить Горлогориуса, жертвующего собой, чтобы прикрыть чей-то отход. Он скорее скормил бы Балрогу кого-нибудь из своих спутников.
— Я не так хорошо знаю Горлогориуса, как ты, но полагаю, что при определенных обстоятельствах возможно всякое, — сказал стрелок. — В критических ситуациях люди проявляют самые удивительные качества, в которых их раньше никто бы не мог заподозрить.