— Хотелось бы узнать, что думает Ларри Даймонд, — громко, так что слышит весь ресторан, говорит Энн Луиз. — Но, похоже, мисс Мати ему все мозги вытрахала.
Все брокеры (включая вас) оглядываются в направлении ее указующего перста. Даймонд сидит, откинувшись на спинку стула, с закрытыми глазами и бледным бесчувственным лицом.
— Вы видели его походку? — не унимается Энн Луиз. — Бедняга еле ноги передвигает!
Толпа взрывается грязным смехом. Однако к тому времени, когда вы, гордо встряхивая волосами (включая седые), покрываете половину отделяющей вас от Даймонда дистанции, разговор вновь переходит на Ямагучи.
— Подозревать можно кого угодно, — заявляет кто-то из брокеров. — Фармакологические концерны, Государственный онкологический центр, террористов всех мастей, включая Американскую медицинскую ассоциацию…
— Ларри, ты в порядке?
Капли пота у него на лбу — как стеклянные жуки. Некоторые из них убегают, когда он открывает глаза.
— В полном, — отвечает он вяло. И добавляет уже тверже: — Пойдем отсюда!
Он извлекает из кармана потертых джинсов чудовищный рулон долларов, которого хватило бы для учреждения Техасской биржи, и роняет три банкноты в хлебницу. Затем накидывает кожаную куртку, словно рыцарский плащ. И направляется к выходу, стараясь идти нормально.
— Ларри, на минуточку…
— Ларри, у меня вопрос…
Ларри то, Ларри это. Целый хор вздымается навстречу, когда вы вдвоем проходите мимо стойки бара. Даймонд снова достает великолепный рулонище, отщепляет четвертый полтинник — и кидает бармену.
— Обделен надеждами, но свободен от иллюзий, — жизнерадостно объявляет он. — Выпейте за мой счет, друзья!
— Постой, Ларри, ты веришь…
— Я верю, что Будда был лягушкой. А в каждой лягушке сидит Будда. Посмотрите, как они медитируют на листках кувшинок! Чем не монахи?
Толпа замолкает. Брокеры расступаются, чтобы дать Даймонду дорогу.
— Дева Мария, наверное, тоже была лягушкой. Это проливает свет на непорочное зачатие.
Это проливает свет на непорочное зачатие.
Даймонд приближается к двери, вы идете следом. Поравнявшись с Энн Луиз, вы протягиваете руку и хватаете ее за нос. И крутите — до тех пор, пока он не делается мягким, как упаковка жевательной резинки, — не обращая внимания на истошные вопли.
Этот жест мог бы стать замечательным прощальным аккордом с золотой медалью за эффектность, но телевизор все испортил, как он умеет портить все на свете. Даймонд, бормоча о младенце Иисусе-головастике, едва успевает сделать несколько шагов (а вы едва успеваете отпустить развороченный нос Энн Луиз), как вдруг новый экстренный выпуск прерывает мексиканского кровососа на полуукусе. Со смесью облегчения, раздражения и веселья диктор объявляет, что «устройство» доктора Ямагучи нашлось. Оно все это время находилось в номере, под кроватью. «Согласно заявлению полиции, доктор Ямагучи за обедом принял слишком много сакэ. Вернувшись в номер, он опрокинул столик, на котором лежал чемоданчик. Инструмент выпал и закатился под кровать».
Камера переходит на Ямагучи; тот невинно хлопает глазами, держа в руке нечто похожее на полупрозрачную палку. Брокеры шикают на рыдающую Энн Луиз, чтобы расслышать объяснения доктора. Увы, знаменитый японец лишь покачивается и хихикает.
— Да он пьян в зюзю, посмотрите на него! — с отвращением говорит брокер из «Пэйн Уэббер».
— Ну и что? Ты на себя посмотри!
— Я же не великий ученый! И не гений, который открыл средство от рака.
— Да-а… И это парень, на котором держится благополучие всего мира!
— Вот именно. Не доверяю я этому япошке.
— Ага! Если завтра зарубежные рынки откроются, ты первый поцелуешь его туда, куда восходящее солнце не заглядывает!
— Видели, да?! Видели, что сделала эта шлюха? — Энн Луиз рыдает и держится за нос, но никто не обращает внимания.
— Отец — лягушка, сын — головастик, святой дух — болотный газ! — заявляет Ларри Даймонд и, схватив вас за руку, ставит последнюю ноту в прощальном аккорде.
21:42
Оказавшись на улице, Даймонд опять расцветает. Он бросает монетку безрукой бомжихе; та ловит ее, подставив декольте. Монетка проваливается, звонко катится по Шестой авеню.
— Мажоры, суки, лифчик отняли, — поясняет бомжиха. Догнав монетку, она падает и хватает ее зубами.
Лицо Даймонда кого угодно способно испугать стальной свирепостью, но сейчас он буквально сияет от счастья. Все так быстро меняется: вверх-вниз, взад-вперед… Вы словно Алиса в Стране Чудес.
Даймонд держит вас за руку. Рыхлая ущербная луна, выпятив пивной животик, прижимается к поджарому прессу городского зарева. В сухом прохладном воздухе сквозь перекличку сирен, сквозь бибиканье и рев моторов отчетливо слышна шарманка, играющая «Путников в ночи». Даймонд привлекает вас к себе — а может, ваши туфли превратились в игрушечные заводные машинки и сами везут хозяйку в его объятия? Вы закрываете глаза…
— Если съесть собачье дерьмо, а потом высрать — какое дерьмо вылезет, собачье или человечье?
О боже! Вы лезете в сумочку с твердым намереньем угостить этого королевского оборванца доброй струей американского газа — но тут Даймонд, глядя в глаза почетному алкашу Ее Величества, с неподдельной честностью отвечает: