Им просто в голову не приходит туда заглянуть. Мы все, будучи заблудившимися примами, подсознательно стремимся к одной цели. Хотя уверяю тебя, до цели доберутся лишь те, кто не испугается прослыть Дураком.
Что ж, это все интересно, но у вас в ушах при слове «дурак» начинает греметь цирковая музыка. Этот ярлык вы соскребли бы со своей двери при помощи первого же подвернувшегося острого предмета. Узнав, что в средневековых колодах Дурак иногда назывался Нищим, вы сразу же расхотели иметь с этим парнем что-либо общее. Кто пророчит бедность, тот вам недруг. Ваш экипаж — фургон инкассатора, а не цирковой фургончик; ваша цель — не просто осыпаться деньгами, но вскочить в самую их суть — подобно мертвым президентам, которые выглядывают из каждой банкноты.
— Кто не строит себе денежной крепости, тот дурак, — сказали вы однажды.
— Совершенно верно, — ответила Кью-Джо.
17:35
С показным безразличием вы фланируете в направлении книжных полок. Практически каждая книга посвящена инвестиционным стратегиям, за исключением винной энциклопедии, каталога «порше» и худенького томика маминых стихов: «Купидон, отражающийся в плевке зомби, пока белая бабочка порхает над лилиями в предвечерней прохладе», посмертное издание. Роковая карта лежит на полке рядом с вазой; вы открываете ее с тем же показным безразличием. «Если это опять Дурак, — думаете вы, — я пойду и засуну его обратно в колоду, а себе вытяну другую карту». Кью-Джо все равно не догадается, хоть она и гадалка.
Стоп, стоп! Погодите! Что за х…? Гадкое слово успевает зацепиться за кончик языка — чуть не сорвалось. И неудивительно. Эта карта… Такой карты вы еще никогда не видели. За время знакомства с Кью-Джо вы хотя бы раз взглянули на каждую из карт, но этой среди них точно не было! Что за х… хорошенькие дела!
Карта сильно напоминает Звезду — с той лишь разницей, что нагая женщина, стоящая на коленях возле водоема, покрыта ниже пояса зеленой чешуей, а на руках и ногах у нее перепонки, как у лягушки. На голове у женщины шапочка, похожая на рыбий хвост. Снизу, где у нормальных карт написано название — МАГ, БАШНЯ, ИМПЕРАТРИЦА или, как было бы уместно в данном случае, ЗВЕЗДА — здесь печатными угловатыми буквами выведено НОММО. Какое еще Номмо? Что за?…
В небе над коленопреклоненной красавицей сияют семь серебряных звездочек, а в центре — большая золотая звезда. Почти как у Звезды, только мелкие звездочки еле видны, будто светят сквозь туман, а поверх центральной звезды что-то изображено. Приглядевшись, вы понимаете, что это контур собачей головы. Хм-м…
Женская фигура, подобно своей родственнице Звезде, держит в каждой руке (точнее, в плавнике) по кувшину. Из левого кувшина вода льется на землю, из правого — обратно в пруд. Подойдя ближе к окну, где больше света, вы замечаете, что левый кувшин сделан из золота, а правый из серебра. А затем замечаете кое-что еще: на заднем плане, за прудом, под великолепным звездным небосводом, виднеется маленькое деревце, на вершине которого сидит птичка. Опять же все как на Звезде. С той лишь разницей, что на птичке написано какое-то слово. И это слово… О, сколько нужно мурашек, чтобы полностью покрыть эпидермис средней филиппинки? Это слово — бозо.
Недоумение падает на ваше лицо, как тяжелая печать чиновника. Вы оседаете на ближайший стул подобно «обратному фениксу», превратившемуся в пепел. Скорее бы вернулась Кью-Джо!
Пятница, 6 апреля, ночь
Сон не кончится, пока белый карлик не споет
19:50
Почему во сне мы гораздо умнее, чем наяву?
Закат был великолепен. В последние годы благодаря загрязнению атмосферы солнечная палитра расширилась и стала ярче, и сегодня, в отсутствие обычного облачного киселя, который превращает чистую алую струю в фирменный сиэтлский коктейль из ртути и персикового нектара, закат расплескался во всю ширь над западным горизонтом, как флюоресцирующая кровь Христа на ширпотребной иконке.
В последние годы благодаря загрязнению атмосферы солнечная палитра расширилась и стала ярче, и сегодня, в отсутствие обычного облачного киселя, который превращает чистую алую струю в фирменный сиэтлский коктейль из ртути и персикового нектара, закат расплескался во всю ширь над западным горизонтом, как флюоресцирующая кровь Христа на ширпотребной иконке. Очень символично для страстной пятницы. Вы любовались движением красок, сидя на стуле перед окном, пока последняя кровяная капелька не исчезла в жирно-серых водах залива Пьюджет-Саунд. Густой малиновый цвет напоминал цвет ваших лучших румянцев — только гораздо интенсивнее, — и вам даже подумалось на миг об Иисусе, о том, как Белфорд и бабушка Мати называли его «мировым светом». Эти мысли несли утешение, даже радость — но тут закат погас, и со всех сторон накатила темнота. Весьма типично, подумали вы. И вскоре после этого задремали.
Во сне вы увидели, что держите в руках ту самую странную карту Таро, которую, задремав, уронили на колени. Карта выглядела старой и затрепанной, будто сделанной из папируса, а вокруг нее дрожало легкое сияние. Смысл ее был абсолютно понятен, от недоумения не осталось и следа. Сзади стоял человек, заглядывая вам через плечо. Лица его не было видно, но голос вы уже слышали — и даже сейчас, проснувшись, кажется, вот-вот вспомните, где и когда. Вот что он говорил: