— Ты смыл запах духов, — с легким разочарованием в голосе произнесла она. — Гирканийские женщины привыкли к мужчинам, от которых разит потом, лошадьми и бараньим жиром. А тот аромат привлек бы к тебе благосклонное внимание. Хотя ты и без того очень необычен для этих мест. Высокий, с сильными мышцами. У тебя светлая кожа. Да плюс ко всему — твои глаза.
Ее изящные пальцы почти касались его щеки.
— Цвет неба, — прошептала она. — Изменчивые, как само небо. Весеннее небо после дождя. Небо раннего утра. Небо бури и ливня, когда ты разгневан. Ты мог бы увести за собой половину женщин этого племени — развлекаться хоть с тремя-четырьмя сразу, если тебе это нравится.
Неожиданно Конан обхватил Самарру рукой и легко оторвал от земли, прижав к своей груди. Свободной рукой он схватил ее за волосы, запрокинул ей голову и, глядя в глаза, зло произнес:
— Смеяться надо мной — опасное дело. Даже для колдуньи.
Самарра лишь таинственно улыбнулась и, не отведя взгляда, спросила:
— Когда ты собираешься отправиться в Проклятую Землю, чужестранец?
Его рука непроизвольно сжалась сильнее, выдавив из ее горла сдавленный стон. В глазах Конана не оставалось ни капли неба. Только сталь и лед.
— Не вовремя ты решила продемонстрировать свое колдовское искусство.
— Но я на твоей стороне. Поверь, Конан. Ты можешь свернуть мне шею одной рукой или сломать спину, как тонкий прут. Сдавленная в твоих руках, я вряд ли смогу применить хоть какое-то волшебство. Я специально тебе позволила так схватить меня, чтобы, оказавшись беззащитной, доказать, что не желаю тебе зла.
— Я думаю, что ты беззащитна, как тигрица, которую пытаются удержать голыми руками. — Он резко опустил ее на пол, при этом в глазах женщины мелькнуло легкое разочарование. — Ну, говори. Что заставило тебя пустить в силу колдовство? Почему ты заподозрила, что я — не тот, за кого себя выдаю?
— Никакого колдовства не было, — рассмеялась Самарра. — Только мысль. Ты приехал в компании с Тамуром, который поклялся убить Баальшама и за этим отправился за море. Я помню те страшные дни. А потом я была одной из тех, кто накладывал заклятия, которые укрывают от людских глаз то, что осталось на Проклятой Земле.
Теперь Конан понял, почему Тамур так задрожал при одном упоминании ее имени.
— А может быть, я просто нанял Тамура, проводником по вашей стране, с которой я собирался торговать?
— Нет, Конан.
У Тамура много недостатков, но клятву держать он умеет. Он с друзьями поклялся, что, несмотря на все запреты упоминать имя Баальшама, отомстит ему за кровь гирканийцев. То, что он вернулся с тобой, может означать только одно: он решил попытать счастье в Проклятой Земле. Они прекрасно знают, что нарушить табу означает смерть для любого гирканийца. Поэтому они выбрали для этого дела человека чужой крови.
— Если ты все это знаешь, то почему же меня до сих пор не попытались схватить воины ваших племен?
Самарра ответила не торопясь, обдумывая каждое слово, словно ощущая, какой опасности подвергает себя, говоря это:
— Когда были воздвигнуты преграды вокруг Проклятой Земли, я одна среди шаманов считала, что этого недостаточно. Я говорила всем, что нужно преследовать Баальшама и убить его. Если он сможет возобновить свое черное дело где-то в другой стране, то рано или поздно он вернется, чтобы отомстить нам. Остальные были не согласны, опасаясь очередной войны. Поэтому меня заставили… — она неожиданно замолчала.
— Заставили что? Поклясться?
— Да, — кивнула она. — Я принесла клятву, но этого было мало. На меня наложили еще один обет. Если я нарушу эту клятву, то в тот же день потеряю всю свою волшебную силу. Многим из наших не нравится, что среди шаманов есть женщины. Они будут рады, если эта линия оборвется на мне. — Самарра снова замолчала, взглядом умоляя Конана расспрашивать дальше.
— Что заставляет тебя молчать, женщина? Какую клятву ты принесла?
— Долго же ты не мог понять, что от тебя нужно, — выдохнула она. Напряжение на глазах спало с ее лица. — Во-первых, я не могу первой заговаривать о клятве, а должна ждать, пока меня спросят. Причем не гирканиец, а кто-нибудь чужой крови.
— Значит, тебе пришлось выуживать из меня эти вопросы, — пробормотал Конан.
— Точно. И второе. Я не могу помогать гирканийцам проникнуть в Проклятую Землю или предпринимать что-либо против Баальшама. Мне нельзя и искать кого-нибудь, кто взялся бы за это.
Широкая улыбка растеклась по физиономии Конана.
— Но если чужестранец найдет тебя сам…
— Да. Тогда я могу помочь ему. Но только тому, кто действительно подходит. Я не имею права рисковать. — Ее рот перекосился от гримасы омерзения. — Я не боюсь смерти. Но в качестве наказания за мою неудачу меня отправят наложницей в дом Анатора, ненавидящего меня шамана. Смерть выглядит гораздо привлекательнее, чем жизнь до старости с этим вонючим колдунишкой.
— Ну так, значит, ты мне поможешь?
— Если ты — тот самый человек. Я должна спросить у Огня Обратного Времени. Для этого мне нужна прядь твоих волос.
Конан непроизвольно сделал шаг назад. Волосы, обрезки ногтей — все эти предметы могут быть использованы, чтобы заколдовать того, кому они принадлежат.