— Я услышал, как он обсуждал с дружками свои планы насчет Ясбет. Пришлось немного подкорректировать их.
— Чисто по-дружески, я думаю. Да, это ведь ты говорил, что нужно вести себя с ними повежливее, а не то эти морские крысы только и ждут повода, чтобы перерезать нам глотки.
— Абсолютно по-дружески поговорили, — подтвердил киммериец. — Он сегодня зализывает свои синяки. Даже не высовывался из-под одеяла.
— Отлично, — внезапно погрустнев, согласился Акеба. — Ей ведь столько же лет, сколько и Зорель.
— Эх, хороша девочка, — раздался голос Шарака, усаживающегося по другую сторону от Конана. — Будь я хоть на двадцать лет помоложе, я бы отбил ее у тебя, киммериец.
Кинжал Ясбет с грохотом упал на палубу, обратив на себя внимание всех троих мужчин.
— Я не ученая обезьяна и не дрессированный медведь, — резко сказала она, — чтобы вы тут сидели как в цирке, а я вас развлекала.
Она наклонилась, чтобы поднять оружие, и, бросив еще один гневный взгляд на троих приятелей, ушла к своей маленькой палатке у основания мачты.
— Твоя девчонка начинает показывать характер, — сказал Шарак, глядя ей вслед. — А не поторопился ли ты, научив ее обращаться с оружием?
Акеба согласно кивнул:
— Она уже не та тихая и запуганная девушка, какой была раньше. Между прочим, благодаря тебе, киммериец. Конечно, я понимаю, что она вообще уже не девушка, и тоже из-за тебя, но ты мог бы по крайней мере образумить ее, пока она не вызвала всех нас на дуэль.
— Как ты можешь такое говорить? Минуту назад ты любовался ею как своей дочерью.
— Эх, — горько вздохнул Акеба. Его смешливый тон исчез. — Я слишком беспокоился о добродетели Зорель, когда она была жива. Кто ж знал… Теперь я все вижу по-другому. Сейчас, когда ее нет в живых, мне хочется думать, что она успела узнать и эту радость, которую дает нам жизнь.
Сейчас, когда ее нет в живых, мне хочется думать, что она успела узнать и эту радость, которую дает нам жизнь.
— Я до нее не дотрагивался, — начал Конан и наткнулся на недоверчивые взгляды. — Я только спасал ее, защищал. Она невинна и одинока. Ее некому защитить, кроме меня. Ради Митры! Да представьте себе охотника, которому предлагают зарезать олененка ради удовольствия.
Шарак затрясся от смеха:
— Значит, тигр и лань. Только кто из вас кто? Кто охотник, а кто жертва? Девочка-то тебя уже приметила.
— Это точно, — сказал Акеба. — Как раз она — среди тех, кто уверен, что девчонка — твоя. Девятое небо Зандру! Ты что, в монахи записался?
— Сдается мне, что остаток пути вам обоим придется проделать вплавь. Я же сказал вам… — Конан не договорил, увидев направляющегося к ним Муктара.
Бородач с бычьей шеей внимательно смотрел на киммерийца. Наконец он бросил сквозь зубы:
— За нами погоня. Галера.
Конан вскочил и бросился на корму. Акеба и Шарак поспешили за ним.
— Я ничего не вижу, кроме воды, — щуря глаза, сказал сержант.
Шарак подтвердил его слова.
Однако Конан разглядел черную полоску на волнах, с черточками белой пены по бокам, что говорило о множестве весел, вспенивающих воду.
— Пираты? — спросил Конан.
Хотя море Вилайет было известно своими морскими разбойниками, Конан нутром почувствовал, что вряд ли их преследователи принадлежат к этому братству.
Муктар пожал плечами:
— Может быть. — В его голосе тоже не слышалось уверенности.
— А кто же еще? — спросил Акеба.
Муктар искоса посмотрел на Конана, но промолчал.
— А я все равно ничего не вижу, — настаивал Шарак.
— Когда они нагонят нас? — спросил Конан.
— Ближе к ночи, — ответил Муктар. Капитан внимательно посмотрел на небо, на глазах затягивающееся свинцовыми тучами, затем на длинные серо-зеленые валы волн.
— Наверное, раньше разразится буря. Вилайет — опасная тварь.
Киммериец впился глазами в приближающийся корабль, постукивая кулаком по борту. Как? Как вступить в бой с таким грозным противником и не проиграть?
— В шторм мы, наверное, сможем скрыться от них, — предположил Конан.
Муктар помолчал еще немного, а затем решительно заговорил, обращаясь ко всем троим:
— Я сосчитал гребки. Если такая частота сохранится еще несколько часов — рабы не выдержат и начнут умирать один за другим. Надеюсь, капитан галеры не захочет остаться без гребцов. Но вот что мне непонятно. Там, на галере, прекрасно видят, что моя шхуна — не большой транспортный корабль, под завязку забитый слоновой костью или специями. Ваши приятели гирканийцы никому не нужны настолько, чтобы преследовать их с таким рвением. Остаетесь вы трое или девчонка. Может, у вас в тюках — корона короля Турана? Или ваша подружка — сбежавшая от отца принцесса? Почему к нашей посудине такое внимание?
— Я же тебе говорил. Мы — самые обычные торговцы. А тебе заплачено за то, чтобы ты доставил нас в Гирканию, а потом обратно в Туран.
— За вторую половину я не получил ни единого медяка.
— Я с тобой расплачусь, как договорились. Если ты не позволишь пиратам захватить наш груз, а заодно и твой корабль. В таком случае ты заработаешь только кандалы на ноги, если вообще останешься жив.
Кивнув остальным, Конан пошел к мачте, оставив Муктара на носу судна бормочущим что-то себе в бороду.
От борта отделился Тамур и присоединился к Конану.