— Тебя узнали, когда ты был в лагере Баальшама, — сказал Тамур.
— Баальшам? А кто это?
— Ты знаешь его как Джандара. Кто знает, как его зовут по-настоящему? — Тамур вздохнул.
— Тебя узнали, когда ты был в лагере Баальшама, — сказал Тамур.
— Баальшам? А кто это?
— Ты знаешь его как Джандара. Кто знает, как его зовут по-настоящему? — Тамур вздохнул. — Может быть, будет легче, если я начну издалека, с самого начала?
Люди Тамура поставили на стол флягу с дешевым вином и две глиняные кружки. Сам Тамур сел за одним концом стола, Конан — за другим. Киммериец обратил внимание, что никто из кочевников не становится за его спиной, все старательно держат руки в стороне от оружия. Это казалось странным. За гирканийцами закрепилась слава народа, не обремененного традициями вежливости и благородства. Оказавшись вот так, десять против одного, они могли бы меньше обращать внимание на комфорт гостя. Конан принял кружку из рук Тамура, но как только тот заговорил, киммерийцу стало не до вина.
— Пять лет назад, — начал свой рассказ кочевник со шрамом на лице, — среди нас появился человек по имени Баальшам. Он и еще два человека со странной желтой кожей. Он продемонстрировал кое-какие познания в магии и был принят нашими шаманами. Тогда он начал свои проповеди о неизбежном возвращении к Хаосу и неотвратимости рока. Среди молодежи его речи пользовались успехом. Ведь он называл западные народы порождением зла и учил, что в один прекрасный день гирканийские всадники переправятся через море Вилайет и очистят погрязшие в пороке земли.
— Ничего себе, замахнулся, — пробормотал Конан. — Но, похоже, у него ничего не вышло?
— Он был уже близок к успеху. Вокруг него собрались тысячи молодых воинов. А кроме того, он стал сильно влиять на Совет Старейшин. Затем по ночам нам стали попадаться странные существа — полулюди, полудемоны. Они поведали нам, что они — души убитых людей, наших друзей и братьев, заколдованные Баальшамом и вынужденные повиноваться ему. То, что им удавалось выследить и разузнать, и служило основой влияния Баальшама на Совет Старейшин.
Ясбет что-то громко замычала сквозь кляп и резко замотала головой, но мужчины не обратили внимания.
— Я видел такое колдовство, — подтвердил Конан, — страшная штука. Ну, и как его выставили? Я не поверю, что этот мерзавец покинул вашу страну по собственной воле.
— В одну ночь против него восстали десять племен. Те самые люди-демоны, которые предупреждали нас, сражались против нас, повинуясь его воле, как и множество молодых воинов — его последователей.
Тамур потрогал шрам на щеке:
— Это мне оставил родной брат. Да, эти воины — наши братья, дети, друзья — погибли все до единого. Даже их девушки бились насмерть. Лишь то, что нас было больше, принесло нам победу. Баальшам бежал, и вместе с ним исчезли демоны. Чтобы предотвратить резню между родами, Совет Старейшин постановил, что никто не вправе требовать отмщения за кровь погибших в этой битве близких. Мы решили вычеркнуть из памяти имена тех, кто пошел за Баальшамом. Но кое-кто из нас не смог забыть, что мы были вынуждены проливать ту же кровь, что течет в наших жилах. Когда заезжие купцы рассказали нам о человеке по имени Джандар и созданном Культе Хаоса, мы поняли, что это — Баальшам. Пятьдесят человек переправились через море, чтобы отомстить ему. Прошлой ночью нас постигла неудача. Теперь нас всего девятнадцать… — Тамур замолчал. Конан нахмурился:
— Занятная история. А при чем здесь, собственно, я?
— Потому что нам нужна твоя помощь, — неохотно выдавил из себя Тамур.
— Помощь? — воскликнул Конан.
— Помощь? — воскликнул Конан.
Тамур поспешил продолжить:
— Когда обрушилось здание дворца Баальшама, вырвались на свободу огромные силы. Сама земля плавилась и кипела, как вода. Теперь это место называется Проклятой Землей. Три дня и три ночи наши шаманы работали, чтобы сдержать зло, идущее с этого места. Теперь ни один из нас не может преодолеть барьер этих заклятий. Но там внутри наверняка осталось что-то из колдовских приспособлений Баальшама, которые можно было бы обратить против него самого. Не мог же он забрать с собой все, когда бежал. Но ни один гирканиец не сможет пройти за барьер живым. Ни один гирканиец, — закончил Тамур и пристально поглядел на Конана.
— Я расквитался с Джандаром, — ответил киммериец.
— А расквитался ли он с тобой? Злоба Баальшама не ослабевает со временем.
— А что мне до его злобы. Он не знает, где меня найти. Не знает даже, кто я такой. Пусть его злоба хоть сожрет его самого.
— Ты мало его знаешь, — настойчиво продолжал Тамур. — Он…
С громким треском обломилась доска пола, и из образовавшейся дыры вылезла серо-зеленая рука, схватившая Конана за лодыжку.
— Это те демоны! — закричал один из кочевников, вытаращив глаза.
Ясбет застонала сквозь кляп. Мужчины, еще толком не понимая, что происходит, схватились за оружие.
Конан вскочил на ноги, пытаясь освободиться. Но эти мертвые узловатые пальцы держали его невероятно цепко. Еще одна уродливая рука появилась из дыры в полу и потянулась к киммерийцу. Его меч свистнул, рассекая воздух: одна рука упала на пол, обрубок второй так и остался висеть на его лодыжке.