— Ты хочешь сказать, что я лжец, Фериан?
Фериан моргнул и судорожно сглотнул.
— Нет, что ты, Конан, — натужно засмеявшись, сказал он. — Ты неправильно понял меня. Просто я хотел сказать, что эта информация может оказаться не настолько ценной для других.
— Ты неправильно понял меня. Просто я хотел сказать, что эта информация может оказаться не настолько ценной для других. Вот и все.
— Да если с тобой не рассчитались золотом сегодня же ночью, — презрительно усмехнулся Конан, — я готов податься в жрецы Асуры.
Фериан пробурчал себе под нос и, наконец, выдавил:
— Ну, положим, я уже имею представление о том, сколько стоит твоя новость.
Конан расплылся в улыбке, однако трактирщик не почувствовал себя уютнее.
— Ну, если ты и впрямь представляешь себе ее ценность, Фериан, то почему бы нам не договориться о другой оплате долга?
— Заплатить по-другому? — глаза трактирщика забегали по-крысиному подозрительно. — А как?
Конан явно тянул время, неторопливо потягивая эль.
— Ну, киммериец, что ты предлагаешь? Как я должен расплатиться?
— Начнем с крыши над головой.
— Крыши? Ты хочешь пожить у меня? Пожалуйста. Можешь занять комнату на… на десять дней.
— Ты же человек чести, — ехидно заметил Конан и уточнил: — Твою лучшую комнату, а не свинарник, в котором я спал сегодня.
Фериан сально ухмыльнулся:
— Насколько я могу судить по лицу Заши, у тебя не так много времени оставалось на сон.
Посмотрев на выражение лица Конана, он поспешил согласиться:
— Ладно-ладно. Лучшая комната — твоя.
— И не на десять дней. На месяц.
— На месяц!
— И кое-какую информацию.
— Ему еще и информацию. Мы же договорились, что все это — вместо информации.
— Информацию, — твердо сказал Конан. — Я не настаиваю, чтобы оказаться единственным, кто узнает от тебя эту новость, как мы договаривались раньше. Но я хочу, чтобы ты рассказывал мне все, что узнаешь. И своевременно. В течение всего месяца.
— Я еще не согласился на месяц!
— Да, еще. Еда и выпивка. И учти, у меня зверский аппетит, — рассмеялся Конан. Обхватив кружку, он опрокинул себе в рот ее содержимое. — Не откажусь еще от одной кружечки.
Кожа на бритом черепе Фериана задвигалась от злости.
— Может, что-нибудь еще? Весь трактир, например? Мою жену? Да, у меня еще есть дочь. Она живет где-то в Заморе. Хочешь, я отправлюсь на поиски и привезу ее тебе прямо в постель.
— А она ничего? — поинтересовался Конан. Он помолчал, как бы обдумывая решение, а затем покачал головой: — Нет, я думаю, что стол и жилье — этого будет достаточно.
Фериан только икнул и выпучил глаза.
— Конечно, — продолжил Конан, — при всем этом твой долг остается за тобой. Надеюсь, ты понял, что я жду по-настоящему стоящей информации. Я тебе подкинул ценную новостишку и ждал чего-нибудь подходящего взамен. Тебе же лучше, если ты выкопаешь что-нибудь поскорее, — лицо киммерийца помрачнело, и в голосе послышался скрежет металла, — а то ведь ты знаешь, мы, варвары, не такие понимающие, как вы, цивилизованные люди. Вдруг дней через десять я решу, что ты просто вздумал провести меня? Это ужасно разозлит меня. Я могу даже… — Его руки крепко впились в стойку, словно он собирался опрокинуть ее.
Я могу даже… — Его руки крепко впились в стойку, словно он собирался опрокинуть ее.
Фериану пришлось чуть ли не силой расцепить застывшие губы, чтобы прохрипеть:
— Нет! Не надо. Договорились. Решено — месяц и все остальное. Договорились.
— Договорились, — подтвердил Конан.
Трактирщик с тоской смотрел на него.
— Месяц! — простонал он. — Мои официантки будут проводить время в твоей постели. Какие из них после этого работницы! Слушай, киммериец, не трогай ты их. Ладно? Ты просто попользуешься тем, что я мягкий, добрый человек.
— Я и не знал, что ты этим болен. Может, есть какое-нибудь лекарство от такой напасти, как доброта и мягкость?
— Спасибо Митре, что большинство твоих соплеменников обожает ваши богом забытые мерзкие скалы. Если еще парочка таких, как ты, спустилась бы с них и отправилась на юг, то все — вы бы прибрали к рукам весь мир.
— Да брось ты убиваться. Согласись, что ты заработал на мне раз в двадцать больше, чем потратишь.
Фериан хмыкнул:
— Только не лапать моих служанок, киммериец. Понял? А теперь вали отсюда. Если я хочу отработать убытки от тебя, я должен еще что-то делать. Иди поговори с Шараком.
Молодой киммериец взял кружку с элем и, смеясь, направился к старику.
— Он, по крайней мере, расскажет мне, что говорят звезды.
Астролог впился взглядом в подходящего к нему юношу. Вдруг его губы растянулись в улыбке:
— Я было подумал, что это ты, Конан, но не поверил своим глазам. Да, я уже не тот, что был двадцать, да даже десять лет назад. Садись. Я бы предложил тебе стаканчик вина, но мой кошелек плоский, как грудь моей покойной жены. Да хранят боги ее старые кости, — добавил он таким тоном, каким повторяют в тысячный раз ставшую уже привычной фразу.
— Не волнуйся, Шарак. Я закажу вина.
Но стоило Конану повернуться, как одна из подавальщиц поставила перед ним горшочек с чечевичным супом, положила добрую краюху хлеба и налила большую чашу вина. Выполнив ранее сделанный заказ, она повернулась, вопросительно глядя на юношу. Вдруг ее лицо вытянулось, и она с визгом отскочила от стола. Шарак ехидно захихикал. Девушка, потирая зад, ушла прочь.