Корабли продолжали сходиться, хотя на этот раз капитан галеры решил изменить курс. Корабли поменялись ролями: «Танцующая в волнах» начала свою охоту. Люди на галере забегали с корзинами с песком в руках, но вместо каждой погашенной стрелы в палубу и борта впивались две новые. Большой квадратный парус вспыхнул и сгорел в несколько мгновений.
— Ближе! — закричал Конан Муктару. — Пройди под кормой!
Бородач выругался, но подвел свое судно на расстояние полета копья от кормы галеры.
Конан, не обращая внимания на жар, схватил один из горшков с углями и бросил его в мешок. Раскрутив мешок над головой, он запустил, его в сторону галеры. Горячие угли рассыпались по корме большого корабля, оставшись незамеченными командой, пытающейся сорвать догорающий парус.
— Масло! — крикнул Конан.
Схватив один из запечатанных горшочков, он бросил его на корму галеры.
— Живее! Пока мы близко!
Еще несколько горшков полетели в сторону чужого корабля. Половина упала в воду, но остальные угодили в цель. Расстояние стало увеличиваться; скинув за борт остатки паруса, люди на галере похватали луки и бросились на корму.
Конан ударил кулаком по борту.
— Да почему же ничего не происходит? — пробормотал он. — Где же…
На корме галеры вспыхнуло наконец яркое пламя. Это растекшееся масло встретилось с горящими углями. С галеры донеслись стоны, а с «Танцующей в волнах» — дикие вопли восторга.
В эту секунду пошел дождь. Сплошная стена воды скрыла из виду вражеский корабль. Ветер завыл, как бешеный зверь, и понес суденышко Муктара, словно скорлупку.
— Держи курс на север, — крикнул Конан. Ему пришлось почти прижать рот к уху Муктара, чтобы тот услышал его.
Налегая на руль, бородач покачал головой:
— Никто не держит никакого курса во время шторма на Вилайет! Его просто переживают! Или не переживают.
Ветер зашумел с такой силой, что даже кричать стало бесполезно.
Серые горы волн обрушились с ревом на «Танцующую в волнах», словно сами боги хотели наказать судно за дерзкое название и показать, что никто не смеет танцевать без их позволения. Те, у кого хватило безрассудства оказаться во власти взбесившегося моря Вилайет, должны были ждать решения своей судьбы, ничего не предпринимая.
Казалось, прошла вечность, прежде чем дождь и ветер чуть поутихли. Сквозь разрывы в тучах показалась луна. Ее бледный свет рассеял темноту. Галеры нигде не было видно.
— Она сгорела! — злорадно усмехнулся Шарак. — Или утонула во время шторма!
— Хорошо, если так, — с сомнением отозвался Конан.
Если огонь не успел сильно повредить судно до бури, то дождь наверняка загасил пламя. А если «Танцующая в волнах» пережила шторм, то почему бы и галере не остаться на плаву?
Конан повернулся в Муктару, передавшему руль вахтенному матросу, и сказал:
— Нужно найти берег. Посмотрим, как далеко нас унесло.
— Держи курс на запад, — скомандовал капитан рулевому. В голосе Муктара звучали победные нотки. В конце концов, если победа в бою была общим делом, к тому же и план был разработан не им, — то никто не мог отнять у него лавры победителя в схватке со стихией.
Ясбет, подойдя к киммерийцу, положила ладонь на его руку и тихо сказала:
— Я должна поговорить с тобой.
— А я — с тобой, — раздраженно ответил он. — Что все это значит? Ради Великого Митры, отвечай…
Но девушка уже шла прочь, лишь кивком головы попросив его следовать за нею. Им пришлось перешагивать через людей, упавших и уснувших там, где они стояли во время шторма.
Бурча про себя, Конан пробирался по следам Ясбет. Она скрылась под изрядно просевшим холстом своей палатки. Киммериец недовольно откинул полог и забрался внутрь, где ему пришлось сесть, чтобы не упираться головой в тент.
— Почему ты ушла с того места, где я оставил тебя? И как? Я же завязал узел, который не под силу твоим пальцам. Тебя ведь могли убить, понимаешь ты, глупая девчонка? Ты же сказала, что останешься там! Ты обещала!
Она с завидным спокойствием переждала эту вспышку гнева.
— Ты и вправду завязал крепкий узел. Но острый клинок, наточенный тобою же, прекрасно разрезал его. Почему я не осталась там? Ты сам учил меня защищаться. Как же я смогла бы защитить себя, лежа среди тюков, да еще и привязанная. И последнее: я не обещала оставаться там. Я сказала, что буду ждать тебя после боя. Разве я не сдержала свое слово? Я сама пришла к тебе.
— Я помню, ты обещала, — пробубнил он, — и не сдержала слова.
Не обращая внимания, она улыбнулась и сказала:
— Твой плащ промок насквозь.
Легкие пальцы расстегнули бронзовую застежку и аккуратно сняли плащ с плеч киммерийца. При этом губы Ясбет словно случайно коснулась его щеки.
— Прекрати это! — буркнул Конан, отталкивая ее. — Тебе не удастся отвлечь меня. Эх, будь у меня сейчас розги, тебе Фатима доброй тетей показалась бы.
С демонстративным вздохом сожаления Ясбет сказала:
— Но ведь у тебя нет розог.
Конан изумленно смотрел, как девушка развязывает узлы на своей куртке и стягивает ее через голову, оставляя обнаженной красивую полную грудь.
Конан изумленно смотрел, как девушка развязывает узлы на своей куртке и стягивает ее через голову, оставляя обнаженной красивую полную грудь. Горло Конана пересохло.