— Лежи. И только попробуй встать.
— Ты так возишься с ним, что я бы подумал, что это твой брат, — задумчиво заметил Снегирев.
Я пожал плечами.
— Он мой друг. Правда, — усмехнулся я, — решение записаться ко мне в друзья он принял единолично. Мое мнение тут не учитывалось.
— Па-адумаешь, — обижено протянул Рон. — Ты мог меня прогнать. И вовсе я не напрашивался.
Я вскинул бровь, комментируя таким образом его слова. Рон насупился.
— Ну… может чуть напрашивался.
— И где вы успели познакомиться? — поинтересовался Костя. — Насколько я помню, вчера его не было.
Я молча достал из-под кровати тюк со своими вещами и достал шеркон со шпагой. Снегирь посмотрел на меня, потом взял шпагу. На шеркон он бросил только мимолетный взгляд. Вообще меч в кожаных ножнах не производил впечатления. Простая рукоять, короткая крестовина — он казался ненастоящим. Но это впечатление было только до тех пор, пока меч оставался в ножнах.
Снегирь достал шпагу и посмотрел. Его взгляд остановился на острие, лишенным даже намека на защитный колпачок и заточенным до булавочной остроты. Он удивленно посмотрел на меня.
— Зачем ты снял защитный колпачок?
Я усмехнулся и бросил ему шеркон.
Снегирь поймал его, потом вытащил из ножен и остолбенел. Другого слова даже подобрать трудно. Потом стал осторожно вертеть его в руке. Посмотрел на остроту лезвия. Не поверил и дотронулся до него пальцем, о чем немедленно пожалел.
— Что это?
— Это? Это меч. Называется шеркон, что в переводе означает жало. Холодное оружие, относится к колюще-рубящему.
— Я не об этом. Это что? Бутафория? Откуда это? И как ты смог победить телохранителей? На физре ты даже подтянуться толком не мог.
— Если уж на то пошло, то я не победил телохранителей, чтобы ни казалось со стороны. Я проиграл эту схватку. Ведь стоило им достать оружие, и я мог бы до посинения прыгать перед ними изображая великого каратиста.
— То есть они победили?
— Нет, они тоже проиграли. Ведь я все же уложил каждого из них два раза на землю.
— Ты проиграл, они проиграли. Кто же выиграл? — Снегирев явно не понимал моей логике.
— Никто, — четко ответил я. — В драке никогда не бывает победителей. А сейчас была драка. Причем драка не нужная ни кому. А это вдвойне проигрыш для каждого участника.
— То есть как? Слушай, что я из тебя каждое слово клещами вытягиваю? Не можешь толком объяснить?
Я вздохнул.
— Понимаешь, выигрышный бой — это предотвращенный бой. Эта драка не была нужна им, потому что никто из нас не угрожал их подопечной. К тому же что это за бой с детьми? Ты понимаешь, как они себя чувствовали? Не нужна была она и нам.
Все началось из-за взбалмошной девчонки, которая все это и затеяла. Если бы не она, мы мирно разошлись и каждый остался бы довольный. Телохранители тем, что им не пришлось бы выглядеть дураками объясняя в милиции, зачем они притащили к ним мальчишку. Мы тем, что не пришлось бы тащиться в милицию за ними. Вот это и была бы победа. А сейчас, — я махнул рукой. — Это не победа. Эти телохранители уязвлены тем, что их так легко уложил какой-то пацан, к тому же они могут лишиться своей работы. Танька уязвлена тем, что ее поставили на место и теперь ходи оглядываясь. Мне же теперь придется постоянно быть начеку еще и из-за Таньки. Ты это называешь победой?
— Ты какой-то странный. Любой на твоем месте сейчас бы прыгал от радости, а ты говоришь, что если бы драки удалось избежать, то был бы более доволен.
— Если бы драки удалось избежать, то я был бы не более доволен, а просто доволен. Сейчас я совсем не доволен. — Я кивнул на меч в его руке. — Ты видел заточку?
Снегирь вытащил изо рта окровавленный палец.
— Щупал.
— Думаешь это украшение? Думаешь, просто так шпага заточена? Этот меч мой, шпага его, — я кивнул на Рона. — И мне приходилось этим мечом убивать. Да-да, не смотри на меня так. Тогда вопрос стоял так: либо убьют меня, либо я. — Я расстегнул рубашку, снял ее и показал шрамы. — Вот это от стрелы. Это от удара копья. А на руке шрам от удара меча. Мне слишком долго пришлось постигать простую истину, что на войне либо убиваешь ты, либо тебя. К счастью мне удалось выжить.
Я сжал кулак, успокаиваясь. Не стоило так выходить из себя. Слишком много лишнего наговорил. Снегирь же сидел напротив меня совсем ошеломленный и смотрел то на меня, то на Рона.
— Да что же здесь происходит?
— Ты помнишь, я говорил, что Рон из другого мира? Так вот, я не соврал. Только в том мире мне тоже пришлось прожить около года.
— Ага, — голос Снегирева стал вдруг вкрадчивым. — Ну, я пойду, пожалуй. Об одежде можешь не волноваться, мы все равно выкидывать ее хотели.
— Сиди, — я пригвоздил его взглядом к стулу. — Я не хотел об этом никому рассказывать, но раз так получилось, то тебе придется выслушать. И это вовсе не для праздного любопытства. Тебя ведь уже хотели убить, потому что приняли за меня. И не говори, что ты не похож. Ты просто не видел меня в том мире. Вот Рон подтвердит, если особо не приглядываться, то тебя можно принять за меня.
Рон кивнул.
— А оборотни никогда не отличались особым умом. Может люди из Братства и поняли бы, что ты не я, но не оборотни.