Я замедлила шаг.
— Послушай, может быть, он приехал сюда вечером просто поесть, перед тем как вернуться домой? Мы ведь ничего не знаем наверняка. Может, у него была совершенно естественная причина.
Около наших машин стояли несколько патрульных и фургончик службы криминальной экспертизы. Репортеры уже разошлись. Я открыла дверцу «универсала» и села за руль. Марино остался стоять, сунув руки в карманы и глядя на меня с недоверчивым прищуром. Он хорошо меня знал.
— Ты же не собираешься заниматься им сегодня?
— Нет. — Я не видела в этом необходимости, да и изводить себя не намеревалась.
— Но домой ехать не хочешь. Я ведь вижу.
— Есть дела. И чем дольше мы ждем, тем больше можем упустить.
— Куда хочешь заглянуть? — Марино не хуже меня знал, как тяжело бывает на душе, когда убивают твоего коллегу.
— Тут поблизости есть несколько заведений, где можно перекусить. «Милли», например.
— Вряд ли. Дороговато. То же касается и «Патрик Генри», и большинства ресторанчиков на Слипе и Шугар-Боттом. Не забывай, деньжат у Дэнни было немного, если только не существовало таких доходов, о которых нам ничего не известно.
— Давай будем исходить из того, что со стороны он не получал ни цента. Предположим, искал такое место, которое находилось бы неподалеку от моего офиса и по пути на Броуд-стрит.
— Есть «По». Он не на Броуд-стрит, но близко к Либби-Хилл-парк. Ну и «Кафе», конечно.
— Я тоже о них подумала.
Когда мы вошли в «По», менеджер как раз выдавал чек последнему посетителю. Прождав довольно долго, мы узнали, что клиентов в этот вечер было мало, и никто из них не подходил под описание Дэнни. Пришлось вернуться к машинам и проехать дальше на восток, в сторону Броуд-стрит, к «Хилл-Кафе» на 28-й улице. Я почувствовала, как участился пульс, — от заведения было рукой подать до той улицы, где нашли мой «мерседес».
Получившее известность благодаря своему чили и «кровавой Мэри», кафе располагалось на углу и на протяжении многих лет оставалось любимым заведением местных копов. Я тоже бывала здесь не раз, обычно с Марино. Типичный городской бар — ни одного свободного столика, колышущаяся пелена дыма, орущий телевизор со старыми клипами Хоуи Лонга[22]. Дайго протирала стаканы за стойкой и, увидев Марино, заулыбалась во весь рот.
— И что это вы наведались сюда так поздно? — спросила она, как будто раньше ничего подобного не случалось. — Где были раньше, когда тут шум поднялся?
— Вот ты мне и расскажи, что за шум? — отозвался Марино, наклоняясь к стойке, чтобы его не слышали остальные. — Как идет бизнес в заведении, где делают лучшие в городе сэндвичи со стейком?
Дайго, гибкая и ловкая чернокожая женщина, пристально посмотрела на меня, словно пытаясь вспомнить, где видела раньше.
— Народу сегодня, как никогда. Я уже с ног валюсь. Могу что-нибудь предложить, капитан?
— Может быть.
Я уже с ног валюсь. Могу что-нибудь предложить, капитан?
— Может быть. Узнаешь доктора, а?
Она наморщила лоб, потом в глазах ее мелькнула какая-то догадка.
— Точно. Я вас и раньше тут видела. С ним. Так вы что, женаты? — Дайго рассмеялась, будто ей удалось удачно сострить.
— Послушай, — продолжал Марино, — нас интересует один паренек, который, возможно, заходил сюда сегодня. Белый, стройный, волосы длинные, темные. Симпатичный. Одет в кожаную куртку, джинсы, свитер, кроссовки. На колене — красная скоба. Ему около двадцати пяти, приехал на новом черном «мерседесе» с кучей антенн.
Слушая Марино, Дайго помрачнела, нахмурилась и едва не выронила полотенце. Наверно, ей и раньше приходилось отвечать на вопросы полицейских по поводу разных неприятных дел, и, судя по плотно сжатым губам, она не питала добрых чувств к тем мерзавцам, которым ничего не стоит испортить жизнь приличному человеку.
— Да, знаю, о ком вы говорите, — сказала она.
Мы оба вздрогнули, как если бы рядом выстрелили из пистолета.
— Пришел, думаю, около пяти, было еще довольно рано. Народу почти никого. К ужину еще не подтянулись, несколько человек пили пиво. Как обычно. Сел вон там.
Она указала на освободившийся столик под свисающими стеблями паучника[23] — у дальней стены, рядом с нарисованным на белой штукатурке петухом. Я смотрела туда, где Дэнниел последний раз в жизни, и думала о том, что он погиб из-за меня. Представляла его — живым, всегда готовым помочь парнем с чистым лицом и длинными блестящими волосами, и мертвым, окровавленным, грязным, распростертым на усеянном мусором склоне холма. Боль пронзила грудь, и я на мгновение отвела в сторону глаза. Потом, собравшись с силами, повернулась к Дайго.
— Он работал у меня, в офисе судебно-медицинской экспертизы. Его звали Дэнни Уэбстер.
Она пристально посмотрела на меня и, поняв, в чем дело, покачала головой.
— Ох… Так это он. Господи. Поверить не могу. В новостях только об этом и говорят, и здесь, у нас, тоже. Это ведь случилось тут, рядом?
— Да.
Дайго посмотрела на Марино.
— Он ведь был совсем еще мальчишкой. Пришел сюда, никому не мешал, съел свой сэндвич, а потом кто-то взял и убил его! Какая подлость! — Она сердито вытерла прилавок. — Как я от этого устала… Понимаете? Люди убивают… просто так, словно это сущий пустяк.