Он уселся на диван и некоторое время задумчиво смотрел на меня. А потом ответил вопросом на вопрос:
— Мне вот что любопытно, док. Как можно отравить человека под водой?
— Возможно, это случилось не под водой, — предположила Люси. — Может, он глотнул цианида перед тем, как нырнуть.
— Нет, это невозможно, — сказала я. — Цианид обладает сильным разъедающим действием, и, если бы Эддингс проглотил его, я бы обнаружила обширное повреждение слизистой желудка. И, возможно, полости рта и пищевода.
— Так как же все произошло? — спросил Марино.
— Думаю, он вдохнул цианид вместе с газом.
Марино озадаченно моргнул.
— Как? Через компрессор?
— Он прогоняет воздух через выпускной вентиль, который закрыт фильтром, — напомнила я. — Смешать немного соляной кислоты с таблеткой цианида — вот и все, что нужно было сделать. Потом поднести флакон поближе к вентилю, чтобы газ всосался.
— Если Эддингс вдохнул цианид там, внизу, что должно было произойти?
— Приступ, а потом смерть. Причем за считаные секунды.
Я подумала о зацепившемся воздушном шланге и удивилась тому, насколько близко Эддингс оказался от винта «Эксплойтера», когда получил тот глоток цианида. Все случилось внезапно. Это объясняло положение, в котором я обнаружила его тело.
— Ты можешь проверить хуку на цианид? — спросила Люси.
— Ну, попробовать можно, но надежды мало. Скорее всего, таблетка цианида была расположена непосредственно на фильтре. Если это было именно так, то кто-нибудь мог успеть покопаться в нем к тому времени, как я приехала. Лучше заняться тем отрезком шланга, который находился ближе всего к телу. Я завтра же назначу токсикологические тесты, если только найду кого-нибудь, кто согласится прийти в лабораторию в праздничный день.
Моя племянница подошла и посмотрела в окно.
— Снегопад все еще сильный. Просто удивительно, насколько светлее становится от выпавшего снега. Я даже могу рассмотреть отсюда океан. Он — как черная стена, — задумчиво произнесла она.
— То, что ты видишь, и есть стена. Кирпичная стена в задней части двора, — заметил Марино.
Какое-то время Люси молчала, а я думала о том, как сильно все это время скучала по ней. Я мало виделась с ней в те годы, когда она училась в университете, но теперь мы стали встречаться еще реже. Даже тогда, когда случай приводил меня в Квантико, это вовсе не значило, что у нее найдется для меня время. Она стала совсем взрослой, и в глубине души я очень хотела, чтобы ее жизнь и работа были менее суровыми. Но она сделала другой выбор.
— Итак, — заговорила моя племянница, по-прежнему глядя в окно, — у нас есть репортер, и у него такое оружие, которое обеспечивает выживание в любых условиях. И этот репортер отравлен цианидом ночью, при спуске под воду на закрытой территории верфи для списанных кораблей.
— Но все это не более, чем наши предположения, — напомнила я. — Выводы делать преждевременно. Так что поосторожнее с версиями.
Она обернулась.
— А где бы ты взяла цианид, если бы захотела кого-нибудь отравить? Его сложно достать?
— Достать можно… на различных промышленных производствах, — ответила я.
— Например?
— Ну, например, его используют в процессе извлечения золота из руды. И в металлических покрытиях, и как фумигант[7]. И при производстве фосфорной кислоты из костей, — перечисляла я. — Одним словом, любой — от ювелира до рабочего на заводе или дезинсектора — имеет доступ к цианиду.
— Одним словом, любой — от ювелира до рабочего на заводе или дезинсектора — имеет доступ к цианиду. Что касается соляной кислоты, то ее можно позаимствовать из любой химической лаборатории.
— Но, заметьте, — вступил в разговор Марино, — тот, кто отравил Эддингса, должен был знать, куда он отправляется. Знать время и место.
— И не только это, но и многое другое, — согласилась я. — Например, какой тип дыхательного аппарата Эддингс собирается использовать. Если бы он нырял с аквалангом, а не с хукой, то и план был бы другой.
— Хотелось бы мне знать, какого черта его туда понесло, — проговорил Марино, открывая заслонку и наклоняясь к огню.
— Что бы это ни было, но он, похоже, собирался фотографировать. И, судя по оснащению его камеры, настраивался на серьезную работу.
— Но камеру ведь не нашли, — заметила Люси.
— Не нашли, — подтвердила я. — Ее могло отнести куда-нибудь течением или, например, засосало в ил. К сожалению, такие вещи не плавают в воде.
— Интересно было бы взглянуть на эту пленку, — задумчиво сказала моя племянница, глядя в снежное небо и думая… Об Аспене?
— Мне ясно одно: полез он туда не рыбешек щелкать. — Марино запихнул в камин толстенное сырое полено. — Остаются, значит, корабли. А еще я думаю, что он готовил материал, который был кому-то поперек горла.
— Возможно, он и собирал материал, — согласилась я, — но это совсем не обязательно связано с его смертью. Кто-то вполне мог воспользоваться этим погружением для того, чтобы убить его, но по совсем другой причине.
— Где тут у тебя растопка? — спросил Марино, отчаявшись раздуть огонь.
— На улице, под навесом, — ответила я. — Доктор Мант не хочет держать ее в доме. Боится термитов.
— Лучше бы боялся пожаров да сквозняков. Эту развалину продувает насквозь.