— Термостат!.. Ну как же я не признал тебя сразу!.. Ну, веди же меня, веди, я так и горю от нетерпения наконец увидеть…
— Извините, многоуважаемый Демофон, но я тоже не Термостат, — смущенно проговорил Иван.
— Не Термостат?.. — знаменитый поэт озадаченно перевел взгляд близоруких бесцветных глаз с одного человека на другого, нахмурил кустистые брови и вдруг тоненько засмеялся, грозя обоим пальцем-прутиком:
— Не Термостат!.. Ха-ха-ха!.. Ах, вы, шалуны! Как были мальчишками, так и остались!.. А ведь по шестьдесят лет уже обоим!.. А похожи друг на друга по-прежнему — как две оливки в салате!
Белобрысый долговязый царевич и коренастый чернобородый сержант непроизвольно, на всякий случай, быстро оглядели друг друга, потом себя, потом выжидательно посмотрели на Демофона.
— Ну, Гидролит, а теперь расскажи мне, кто все эти хорошенькие девушки. Они, наверное, собрались специально в честь этого торжественного события? Ты меня с ними познакомишь? — обвел широким жестом собравшихся вокруг старичок.
Толпа закованной в броню солдатни охнула и слегка откачнулась назад. Кто-то растерянно хихикнул. Большинство сочувственно закачало головами и понимающе вздохнуло.
Иван решил, что настал черед того, ради чего он пожертвовал парой золотых пряжек, куском туники и плащом, протискиваясь сквозь строй неуступчивых и вооруженных до зубов читателей.
— Уважаемый Демофон! — трепетно взял он за худенькую ручку литератора.
— Я так счастлив видеть вас воочию! Я — самый восторженный поклонник вашего уникального таланта и прочел по много раз все ваши книги, какие только у нас издавались! Не будете ли вы так любезны не отказать мне в любезности… Могу ли я попросить у вас автограф?..
— Проси! — великодушно разрешил уважаемый Демофон.
— Прошу! Вы — практически живой классик! Ваши произведения переживут века!
— Ага, ты читал их! — встрепенулся старичок. — А как тебе понравилась моя последняя поэма — «Покорение Гликозиды?» — Я ее как раз недавно купил и читаю! Это настоящий эпический шедевр!.. Подпишите мне ее, пожалуйста!
И Иванушка выудил из-за пазухи томик размером с три силикатных кирпича, ловко распахнув его на форзаце, а из кармана — перо и походную чернильницу, и услужливо подсунул их Демофону.
Старик вытянул шею, захлопал глазками и, наконец, дрожащая ручка неуклюже ухватила перо, попытки с пятой обмакнула его в несмываемые чернила — последнее вондерландское изобретение — и он стал старательно что-то выводить на чистом участке пергамента.
Все следили за движением пера, затаив дыхание.
Наконец надпись была завершена, и, горделиво улыбаясь в редкую бороду, поэт вернул книгу царевичу.
Тот благоговейно повернул ее к себе и посмотрел на текст.
Потом еще раз посмотрел.
Потом еще раз повернул и снова посмотрел.
Потом повернул ее боком.
И снова посмотрел.
Надпись от этого ничуть не изменилась.
Четыре полных строчки корявых крестиков и еще три креста, побольше и покорявее, внизу, справа, рядом с чернильным отпечатком большого пальца.
— Что… Что здесь написано?.. — нерешительно потыкал пальцем в крестики Иванушка, не оставляя самостоятельных попыток постичь смысл сих знаков.
— Дорогому внучатому племяннику по сестре первой жены, да будет земля ей пухом, блаженной памяти Миопии, Термостату на долгую память и развлечение, и пусть светлые боги Мирра покровительствуют тебе во всех твоих свершениях.
— А большие крестики внизу?
— Мои имя, фамилия и ученая степень.
И тут солдат как прорвало.
— Мне!..
— Мне!..
— Подпиши автограф мне, великий Демофон!..
— Вся наша рота тебя обожает!
— Напиши мне в стихах, пожалуйста!
— И мне!..
— Нет, я первый попросил!..
— Хлорософ, в ухо получишь!
— Молчу, молчу…
И абсолютно счастливый от фейерверка народного признания, великий Демофон, пыхтя и помогая себе высунутым от усердия языком, выводил крестики на туниках, плащах, щитах, ремнях и просто голых спинах, вслух читая написанное:
— …на долгую память…. с пожеланиями успехов…. счастливых лет жизни…. почаще мыться…
И тут откуда-то из-за стены почитателей таланта живого классика раздались и стали быстро приближаться сердитые крики:
— Расступись!.. Расступись!.. Почему никто не работает?..
Сержант!.. Что за базар?.. Доски ваши разгружать я буду, или позовем Меганемнона?.. Разойдись, бездельники!.. А ну, пошли отсюда, пошли!.. А это что тут еще за… Великий Демофон!!!.. Милостивые боги Мирра!.. Сам непревзойденный Демофон почтил своим присутствием ваш сброд!.
. Сам непревзойденный Демофон почтил своим присутствием ваш сброд!.. И хоть бы кто-нибудь догадался сообщить мне или Меганемнону!.. Или принести патриарху стул и навес от солнца!.. Дикари!.. Истинные дикари!.. Мне стыдно за вас, о несообразительные сыны Стеллы!..
Даже не повинуясь, а, предугадывая, нетерпеливый жест руки, воины отпрянули назад, освобождая пространство вокруг гордого гения стеллийской письменности.
— Сержант Криофил! Бегом в лагерь — приготовьте отдельную, самую лучшую палатку для патриарха, и поставьте ее рядом с нашими с царем!
— Слушаюсь!!!
— Остальные — прочь работать! Бездельники, ротозеи, а не войско!..
Отвлеченный столь громким вторжением, старичок с трудом разогнул костлявую спину, вытер пот со лба, оставив по всему лицу широкие чернильные полосы и, напряженно прищурившись, стал вглядываться в гостя.