Поэтому, пока Серый разводил костер, а Иван распаковывал дары горожан, Елена Прекрасная отважно решила прогуляться по окрестностям и пособирать под трели распевающихся ночных птах полусонные цветы для последующего сплетения венка.
Поэтому, пока Серый разводил костер, а Иван распаковывал дары горожан, Елена Прекрасная отважно решила прогуляться по окрестностям и пособирать под трели распевающихся ночных птах полусонные цветы для последующего сплетения венка.
Иванушка не стал возражать — в его книгах все странствующие в обществе богатырей красавицы так и поступали, пока их компаньоны разводили костры, готовили ужин, сражались с драконами или великанами — словом, получали удовольствие от чисто мужских развлечений.
Серый тоже не сказал ни слова поперек, но уже из несколько иных соображений. Он надеялся, что где-нибудь за кустом притаился незамеченный волк или медведь, который и поможет ненавязчиво решить проблему третьего лишнего в их дружной когда-то компании.
Словом, пока стреноженные кони подъедали свой ужин, а люди готовили свой, пока Масдай, уютно свернутый трубочкой, сладко дремал на теплой от дневного солнца траве, про Елену Прекрасную все на время забыли, и вспомнили только тогда, когда она не вернулась к накрытому мужчинами столу.
— Где же Елена? — с беспокойством оглядываясь по сторонам, сам себя спросил Иванушка, понимая даже своим почти нефункциональным мозгом влюбленного, что кому-либо еще в его окружении такие вопросы задавать было бесполезно.
— Елена!.. Елена!.. Елена!.. — сложив ладони рупором, крикнул он, поворачиваясь в разные стороны и замер, прислушиваясь.
Ответом ему был протяжный волчий вой.
Он донесся откуда-то справа, со стороны подножия горы, и к нему скоро присоединился еще один волк, потом еще один…
Царевич вздрогнул и побледнел.
— Сергий, я, конечно, понимаю, что ты чувствуешь по отношению к моей жене… — на этом слове он споткнулся, помолчал несколько секунд, как будто сам сомневался, то ли он сказал… — Но сейчас не время для обид. Я знаю, что ты можешь по следам найти ее… Куда она ушла. Пожалуйста.
Серый несколько мгновений помолчал с таким видом, что лучше бы он что-нибудь сказал, но, наконец, сгреб со скатерти бутерброд с ананасами и колбасой и хмуро кивнул Ивану:
— Я пойду вперед, ты иди за мной метрах в пяти — а то все следы потопчешь. И коней возьми — а то будь они хоть золотые, хоть люминевые, а волки их мигом завалят. Эх, Ленка, Ленка, баба противная — даже ночью от нее покою честному путнику нет…
Молвив с кислой миной таковы слова, отрок Сергий, не издавая более ни звука, нырнул под чернеющий полог леса и исчез.
Иванушка, подхватив почуявших неладное коней под уздцы, рванулся за ним…
Через полчаса поисков они внезапно уперлись в невысокую скалу. Едва заметная узенькая тропинка, поросшая травой, взбегала вверх по ее не слишком крутому боку.
Даже при свете луны и даже Ивану было видно, что трава была примята.
Друзья почти одновременно подняли головы и почти одновременно увидели метрах в двадцати над землей охотничью избушку на краю обрыва.
В одиноком окошке горел свет.
Вдруг свет мигнул и погас, потом снова загорелся, и, разрезая атлас ночи, над лесом и горами, распугивая волков и заглушая цикад, пронесся ураганом полный ужаса вопль:
— Помогите!!!.. Помогите!!!.. Спасите!!!.. Нет!.. Нет!!.. НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!..
И не успел Серый глазом моргнуть, как Иван, выхватывая на ходу меч из ножен, не взбежал — взлетел по горной тропинке.
Пьяный от собственной ярости и злости, он то ли распахнул, то ли выбил дверь в избушку богатырским плечом и смерчем ворвался вовнутрь, готовый рвать и метать, колоть и рубить, убивать и калечить за каждый волосок, упавший с головы его возлюбленной Елены…
Но зрелище, представшее его взору, заставило выронить меч даже его.
— Ой… — только и мог сказать он, ошеломленно моргая при неярком свете масляной лампы.
У окна, воздев к потолку кривые толстые ножки, развалился большой тяжелый обеденный стол. Вокруг него валялись неказистые, но крепко сбитые табуретки. На крюках в стенах и на низеньких шкафах замысловато расположились причудливые охотничьи трофеи. На полу вперемежку валялась битая и целая посуда, ложки, вилки…
Посреди комнаты стояла в позиции атакующего вамаяссьского воина Елена Прекрасная со шваброй наперевес и гневным румянцем на щеках.
— Они!.. Они!.. Они!.. — она задыхалась от негодования и только тыкала шваброй в сторону трофеев. — Они!.. Как они смели!!!..
И только сейчас Иванушка разглядел, что на стенах и шкафах, уцепившись за что под руку попадется, висели и старались не попадать в радиус поражения швабры Елены Прекрасной, семеро маленьких человечков, весьма странно одетых.
— Ион! После того, что они хотели со мной сделать, ты должен покарать их незамедлительно страшной казнью!!! — наконец, собравшись со словами, выпалила царевна.
— Что? А кто это? — Иванушка чувствовал себя героем чьего-то нелепого сна. — Что они хотели с тобой сделать?
— Мерзость! Низость! Гнусность! Язык не поворачивается сказать! — возмущенно выстреливала обвинениями красавица, тем не менее, не опуская швабры с боевого взвода. — Позор и бесславие на весь мой род!..