— Язон?.. Язон… Язон!!!..
Не дожидаясь, пока царь слезет вниз брататься, Волк, стряхнув, наконец, злополучного барана, заскочил в колесницу, и давние знакомые радостно облапили друг друга.
— Язон!.. Я вижу, ты успел с тех пор жениться!
— Да, — широчайшая улыбка расплылась по всему лицу царя, и даже залезла слегка на уши. — Это моя любимая жена Паллитра. Я привез ее из нашего похода за золотым руном! И она сама стоит своего веса в золоте! Но если бы ты знал, какие испытания мы пережили, прежде чем я смог попросить ее стать моей царицей!.. Если бы не наш златоуст Ион, на ее острове сложили бы головы все герои Стеллы!.. В гневе она страшна!..
— Наверное, только люди с крайнего севера знают, что женщин надо убеждать не мечом, а лаской, — игриво улыбнулась мужу Паллитра.
— А кто эта девушка с тобою рядом, Ликандр? Неужели и ты тоже…
— Нет! — не дал ему договорить Серый. — Это моя приятельница Мими. Мы вместе путешествуем. Знакомьтесь.
— А, кстати, что случилось с нашим возницей и лошадьми? — осознал вдруг Язон.
— А что случилось с толпой? — отсутствие движения и звука вокруг при присутствии нескольких перепуганных тысяч человек обратило на себя внимание Серого.
Женщины поймали взгляд друг друга, брат по оружию признал брата, несмотря на то, что оба они оказались сестрами, и идентичные лукавые улыбки скользнули по их губам.
— Ступор после несчастного случая, — ответила за себя и за горгону молодая волшебница. — С полной последующей потерей памяти.
— Я уверена, что с лошадьми не случилось ничего необратимого, — добавила от себя Мими.
Озадаченный Язон постучал согнутым пальцем по спине изваяния.
— Хм-м… Когда его товарищи сегодня утром сказали, что у него каменное сердце, я не думал, что это распространится по всему организму так быстро… Как горгона над ним пролетела…
Медуза захотела было что-то сказать, но Серый быстро подал ей тайный знак молчания (наступил ей на ногу и исподтишка показал кулак).
— А, кстати, Ликандр, смотри, как забавно — еще месяц назад я никогда не слыхал такого имени, как твое, а сегодня знаю уже о двух людях с таким именем!
— Да? — вежливо поинтересовался Волк.
— Да. Это, во-первых, ты, а во-вторых, наш чудесный царевич Ион, который согласно полученному от одной колдуньи предсказанию уплыл сейчас с друзьями на осаду Трилиона, ищет человека с таким именем!
— ИОН?!
— Ну, да. А…
— Такой мечтательный, культурный, с большим старинным серебряным кольцом с нефритом на правой руке?
— Ну, да. А откуда ты его знаешь?
— ГДЕ НАХОДИТСЯ ЭТОТ МИЛЛИОН?
* * *
— Корабли приближаются! Корабли приближаются!
— Видим, не слепые.
— Сколько их?
— Пять… Шесть… Шесть!
— Клянусь Дифенбахием, это наши доски!
— Да уж пора бы! Чем раньше начнем, тем теплее будет зимой!
— Десятый год подряд в палатках на ветру продуваться! Дудки!
— А ты доспехи не снимай!
— Умный какой нашелся! Сам не снимай! Даром что всего пятый год тут воюешь — а уже в доспехах, небось, только малину собирать ходишь!
— Да сам-то!.
. Сам-то!..
— Ну, хватит вам! Приготовились разгружать!
— … да и где она, малина-то… Три года назад последнюю вытоптали… Хоть какое-то развлечение было… А сейчас одна радость — если Семафор с Одесситом подерутся — ставки делать…
— Трилионцы ведут себя нечестно!
— Если ты украл чужую жену — поступай как порядочный человек! Защищайся! Делай вылазки, карательные экспедиции, назначай сражения, поливай осаждающих кипятком, бросай в них гнезда диких пчел, горящие бочки со смолой!.. Делай же что-нибудь!..
— Правильно! Они нас ни во что не ставят! — Три тысячи человек ожидают их уже десять лет — а им хоть бы что!..
— Пользуются тем, что мы не можем достать их там!..
— Трусы! Спрятались за стенами — и думают, что им это сойдет с рук!
— Так сходит ведь…
— Но есть справедливые боги! Рано или поздно наша все равно возьмет!
— Возьмет, возьмет… Возьмет и уйдет… Посидев тут еще лет сорок…
— Брюзга!
— Дурак!
— Сам дурак!
— От дурака слышу!
— Эх, досочки наши хорошенькие!.. Такие дома отгрохаем — хоть еще десять лет под этим треклятым Трилионом сиди, хоть пятьдесят!..
— Типун тебе на язык!..
— Дома!.. Бабские нежности!
— Никогда бы не поверил, что чтобы отрубить голову одной неверной жене надо десять лет времени и три тысячи войска!
— И еще не все…
— И еще не все. Если уж ему так приспичило — Меганемнон мог бы уже тридцать раз жениться, обзавестись рогами и тридцать раз спокойно избавиться от изменщиц! А тут сидит, одну столько времени караулит…
— Любовь… Что поделаешь…
— Кончай трепаться! Как бабы!.. Цепочкой строй-ся!
— Эй, на судне! Давай концы!
— Отдашь тут концы…
— Хлорософ, в ухо получишь!
— Молчу, молчу…
— Ребята, не зевай!..
Набежала и отступила тяжелая волна, оставив на широкой полосе прибрежной гальки тяжелые туши шести сухогрузов. Солдаты, сразу бросив пререкаться, хрустя сандалиями по камешкам, не спеша, потрусили помогать выгружать долгожданный стройматериал.
Если уж упрямству их предводителей не было никакого разумного предела, и они желали, во что бы то ни стало, продолжать осаду Триллиона до победного конца, то второй десяток лет рядовые воины хоть разменяют в удобных деревянных казармах. А через год, глядишь, еще один бунт — и им разрешат привезти их жен, детей, собак, коз; разведут виноградники, посадят пшеницу и оливковые деревья взамен сожженных сгоряча в первый день осады десять лет назад… Жены потребуют построить библиотеку, театр, стадион, бани, ипподром… Будут приезжать на гастроли самые известные трагики Стеллы. Проводить чемпионаты Мирра. Да мало ли еще чего!.. И отчего бы тогда не поосаждать в таких условиях?.. И вот тогда эти трилионцы сами попросят разрешения открыть ворота и выйти к ним, да только кому они тогда будут интересны!.. Ну, разве только обманутому Мегамемнону…