— Спасибо, — тяжело дыша, сказал вдруг Вильканиус. Мое заклинание немоты испарилось в тот момент, когда я вступила в бой, поэтому целитель сейчас мог выражаться вполне связно. Точнее — лучше, чем я представляла, глядя на его изуродованное лицо.
— Спасибо, — повторил эльф и запрокинул голову к небу, безмятежно улыбаясь. — Ты оказалась права. Месть — это лучшее лекарство.
Я огляделась. Мрак после окончания сражения быстро таял, длинными лоскутами цеплялся за ветви деревьев, истончаясь на глазах. Все закончено. По крайней мере, с одной своей проблемой я расправилась. Осталось всего две: не допустить совета, на котором Владыка должен назвать Гвория своим преемником. И открыть круг мертвых с пятью лучами, чтобы бог-отступник завершил за меня остальные дела.
— Что мне с тобой делать? — Я с некоторым сочувствием посмотрела на Вильканиуса. — С собой взять не могу. Вернуть тебя Виррейну слишком жестоко.
— Оставь меня здесь, — с надеждой попросил целитель. — Просто оставь. Поверь, лес — лучший лекарь.
— Скоро зима. — Я полной грудью втянула в себя стылый воздух, в котором уже чувствовалось приближение морозов. Выдохнула облачко белого тумана на усы. — По ночам очень холодно. Ты вряд ли успеешь до темноты выбраться к жилью.
Ты вряд ли успеешь до темноты выбраться к жилью. В ближайшую деревню тебе нельзя соваться — немедля донесут Гворию со всеми вытекающими. Вряд ли он забыл и простил тебе попытку убийства. А дальше ползком ты при всем желании не доберешься — замерзнешь прежде.
— Это уже мои проблемы. — Вильканиус кивком указал на мертвого Эльмика. — В любом случае у меня будет способ быстро свести счеты с жизнью. Надеюсь, на лезвии ножа осталось достаточно яда и смертельных заклинаний и для меня.
— Я уверена в этом, — мягко ответила я. Запнулась на миг, неуверенно переминаясь с лапы на лапу. Затем буркнула: — В любом случае, удачи тебе, эльф. За свою вину ты заплатил сполна, поэтому я не держу больше зла.
— Я тоже, Тефна. — Вильканиус попытался улыбнуться, но выглядело это жутко. — Надеюсь, наши тропинки когда-нибудь еще пересекутся.
Я сильно сомневалась в этом, но промолчала. Фыркнула и неспешно потрусила к далекому дворцу. На самом краю полянки не удержалась и кинула быстрый взгляд за спину. Вильканиус уже вытащил нож из мертвого Эльмика. Небрежно обтер лезвие о край того тряпья, в котором с величайшим трудом угадывался прежний изысканный камзол личного целителя Владыки. И с трудом пополз в сторону, противоположную моей дороге.
— Бывай, — шепнула я себе под нос. — Желаю тебе выжить.
* * *
Дворец бурлил от приготовлений к совету знатных семейств. По коридорам носились взволнованные слуги, выполняя бесчисленные распоряжения. Я не вмешивалась. Наблюдала, сопоставляла факты, делала выводы.
Аджей так и не вернулся после своего загадочного исчезновения. Это беспокоило меня сильнее всего. Неужели у дракона была некая договоренность с Рикки? Пасынок говорил о каком-то неотложном деле, из-за которого Аджею пришлось так срочно покинуть дворец. Но о каком? И почему это произошло сразу после того, как я подставила Рикки?
Гвория тоже очень волновала затянувшаяся отлучка архивариуса. Он ходил мрачнее тучи. Почти все время проводил в своем кабинете, о чем-то совещаясь с Шерьяном. Наверное, гадали, как им теперь выкрутиться из сложившейся ситуации. Нет, даже без поддержки золотого дракона у Гвория было достаточно оснований для того, чтобы претендовать на престол. Но он хотел максимально обезопасить себя.
В свою очередь я постоянно возвращалась мыслями к последнему разговору с Владыкой. Все уже было оговорено: самый легкий способ не дать совету состояться — это убить Гвория. Но я даже не представляла, что на это будет так тяжело решиться. Я не спала ночами, по мельчайшим крупинкам восстанавливая в памяти все те обиды, которые мне нанес полуэльф. То, что он ни во что не ставил мое мнение. Что на моих глазах обнимал и целовал Дорию, зная, как мне больно на это смотреть. И — самое главное — как предпочел трон, понимая, что это приведет к моей смерти. Но стоило только увидеть его за завтраком напротив себя — как с таким трудом накопленные ненависть и ярость куда-то улетучивались. Я украдкой наблюдала за ним, любуясь светлыми волосами и прозрачными зелеными глазами, в которых так легко утонуть. Несколько раз я просыпалась от собственного крика — представив, что буду стоять подле его остывшего окровавленного тела, со всей беспощадностью осознавая, что виновата в этом сама.
Наши занятия с Шерьяном продолжались. Каждое утро я спускалась в тренировочный зал, невыспавшаяся от постоянных кошмаров, злая на себя, что не могу с корнем вырвать из сердца постыдную слабость и остатки чувств к предателю-полуэльфу. Храмовник наверняка заметил мое нервное состояние, но никак на него не отреагировал, очевидно, считая это последствиями недавнего происшествия с Рикки и подготовкой к званому ужину. И я сражалась с ним, сражалась до горячего пота, до изнеможения, пытаясь усталостью прогнать все лишние мысли и сомнения.
Но получалось плохо. После тренировок я долго сидела в жарком влажном мареве купальни, обхватив плечи руками и стуча зубами. Раскаленный пар казался ледяным, не в силах отогреть меня.
Была и еще вещь, которая несколько беспокоила меня. Рашилия по непонятной причине принялась избегать моего общества. Если раньше мы никогда не упускали случая поболтать, обсудить все сплетни дворца, похихикать над забавными случаями из нашей жизни, то теперь все как отрезало. Если эльфийка встречала меня в коридоре — то вежливо кивала и проходила мимо, не делая ни малейшей попытки вступить в разговор. Неужели ее настолько задело происшествие с Рикки? Странно, я думала, их любовная интрижка давным-давно завершилась к удовольствию обеих сторон. Впрочем, на фоне остальных проблем эта выглядела наиболее пустяковой, поэтому я быстро перестала забивать ею голову.