Описываю ожоги Барбозы и повреждения на теле Матоса. Объясняю, на чем основаны мои догадки относительно кляпа и подвесного устройства, а затем Марино рассказывает об обнаруженных в потолке рым-болтах. У присутствующих складывается определенная картина. Теперь каждый способен себе представить, что сделали с этими двумя мужчинами. Мы имеем все основания подозревать в случившемся одного или нескольких людей. Только это никоим образом не проясняет, чьих рук дело и каковы мотивы для убийства. Мы не знаем, куда отвозили Барбозу, хотя у меня имеются кое-какие мысли на сей счет.
— Когда поедете с Вандером в мотель, — говорю Марино, — думаю, стоит проверить и другие комнаты. Вдруг где обнаружишь в потолке рым-болты…
— Сделаю. Все одно туда ехать. — Он бросает взгляд на часы.
— Сегодня? — спрашивает его Джей.
— Ага.
— У вас есть причины полагать, что Митча накачали наркотиками, как и того первого парня? — спрашивает меня Пруэ.
— Следов от иглы я не нашла, — отвечаю. — Подождем, что покажут анализы.
— Господи, — тихо проговорила Макинтайр.
— И оба они обмочились? — интересуется Стэнфилд. — Разве это не всегда случается, когда люди умирают? Контроль над мочевым пузырем ослабевает, и они мочатся в штаны? То есть, иначе говоря, это естественный процесс?
— Не скажу, что непроизвольные отправления — редкость. Но первый погибший, Матос, снял одежду. Он был обнажен. Складывается впечатление, что он сначала обмочился, а потом уже все с себя скинул.
— А значит, до того, как получил ожоги, — говорит Стэнфилд.
— Допускаю. Его пытали не через одежду, — отвечаю я. — Очень вероятно, что обе жертвы потеряли над собой контроль от испуга или паники. Если по-настоящему сильно испугаться, можно и в штаны наделать.
— Боже мой, — снова бормочет Макинтайр.
— А если при тебе какой-то гад закручивает в потолок мощные ремонтные болты, а потом втыкает в розетку струйную сушку, тут запросто обоссышься от страха, — выразительно живописует Марино. — Слишком хорошо представляешь, что с тобой сейчас произойдет.
— Господи! — срывается Макинтайр. — Что же это делается?
Все безмолвствуют.
— Какого хрена им понадобилось измываться над Митчем? Он же всегда был таким осторожным, никогда бы в чужую машину не сел, незнакомцам бы не дался.
Стэнфилд говорит:
— На Вьетнам похоже. Вспомнилось, как они над пленными издевались, клещами вытягивали сведения.
— Добыть информацию — лишь одна причина пытки, — отвечаю я на слова полицейского. — А еще есть желание получить заряд. Некоторые прибегают к пыткам, потому что попросту от этого балдеют.
— Думаете, мы именно с таким случаем столкнулись? — уточняет Пруэ.
— Не имею представления. — Я поворачиваюсь к Макинтайр: — Когда мы подходили к дому, я увидела в окне удочку.
Прореагировала она странно: на лице промелькнула тень сомнения. Тут до нее доходит, о чем я говорю.
— Ах да, удочка. Митч любил рыбачить.
— Где-то поблизости?
— В заливчике возле пристани у колледжа.
— Где-то поблизости?
— В заливчике возле пристани у колледжа.
Гляжу на Марино. Этот самый заливчик как раз выходит на опушку лесистой кемпинговой зоны для отдыхающих, где расположен «Форт-Джеймс».
— Митч когда-нибудь упоминал про мотель у залива? — спрашивает ее Марино.
— Я только знаю, что ему нравилось там рыбачить.
— Он знаком с тамошней хозяйкой? Бев Киффин? И с ее мужем? Может быть, вы оба его знаете, раз уж он работает на «Сухопутные грузоперевозки»? — спрашивает Марино.
— Ну, во всяком случае, я знаю, что Митч частенько общался с ребятами. У них там два мальчика. Они иногда, когда тот приходил, тоже там рыбачили. Говорил, жаль ему сорванцов — без отца растут; редко папаша к ним захаживает. А вот фамилия Киффин мне не знакома, не знаю я таких дальнобойщиков. Хотя я именно бумагами и занимаюсь.
— Вы можете это выяснить? — спрашивает Джей.
— Не исключено, что она не стала брать его фамилию.
— Ну да.
Макинтайр кивает.
— Помните, когда Митч в последний раз там рыбачил? — спрашивает ее Марино.
— Еще до того, как снег лег, — отвечает она. — А тогда тепло долго держалось.
— Там на лестничной площадке кто-то оставил мелочь, пару пивных бутылок и сигареты, — говорю я. — Рядом с удочкой.
— Вы уверены, что он не выходил рыбачить, как выпал снег? — подхватывает мою мысль Марино.
По выражению ее глаз становится ясно, что она не так уж и уверена. Мне вообще интересно, все ли Макинтайр знает о своем подставном приятеле.
— Вы с Митчем, случайно, не вышли на что-либо подозрительное? Темные делишки в мотеле? — спрашивает ее Марино.
Макинтайр качает головой.
— Он ни о чем таком не говорил. Митч только рыбачить туда ходил и с мальчишками пообщаться. Да и то, когда их видел.
— Значит, если они оказывались поблизости… Когда он рыбачил? — Марино не упускает своего. — Есть какие-нибудь основания полагать, что он специально приходил туда с ними пообщаться?
Джилисон в нерешительности.
— Ваш партнер — отзывчивый человек?
— О да, еще какой. Вполне может статься, что и приходил навестить сорванцов. Он вообще-то детей любит. Любил то есть. — Она одергивает себя: оторвалась от реальности, а так не хочется верить.
— Как он представился тамошним жителям? Дальнобойщиком? Что он о вас сказал? По легенде, вы хороший специалист, делаете карьеру? Ну и вы ведь в действительности не были любовниками. Это, так сказать, только для проформы, для посторонних. Фасад. — Марино что-то нащупал. Он подался вперед, руки в замке, локтями оперся о колени и не сводит тяжелого взгляда с Джилисон Макинтайр. Когда капитан в таком состоянии, то буквально заваливает собеседников вопросами — так, что те и отвечать не успевают. Путаются и говорят такое, о чем потом жалеют. И именно теперь это произошло с нашей собеседницей.