Первым делом я нащупала древко топора. На мое счастье, лезвие неглубоко вонзилось в лавку, я без шума освободила его из древесины и спрятала топор под лавку. Потом начала поспешно собираться: обулась, оставила под образами оговоренную плату за постой и, прихватив корзинку со своими вещами, вышла из избы.
Ночь еще не кончилась, но небо уже светлело, погас Млечный Путь, и на нем остались только самые яркие звезды. Деревня еще спала, не лаяли даже собаки. Возвращаться в Москву я не рискнула и решила дальше идти пешком.
Глава 19
Оказавшись за околицей, я сняла капор, ненавистный чепчик, спрятала волосы под военный парик и опять превратилась в молодого человека. Путешествовать в мужском платье было много удобнее, чем в женском. Одинокая женщина неминуемо должна была привлекать к себе внимание.
Скоро стало совсем светло, и я, наконец, смогла пересчитать деньги, полученные от Евстигнея. Их было почти триста рублей, точнее двести восемьдесят. Вместе с моей сотней, получилась достаточная сумма, чтобы доехать до Шуи даже на казенных перекладных лошадях. Я не спеша шла пешком в тишине и одиночестве.
Дорога пока совсем пуста. Мне это было на руку. Лесных разбойников я не боялась, с меня хватало и собственных преследователей. Утро было не по-летнему холодным. Осень еще не началась, но ее приближение уже чувствовалось во всем. Огрубели листья на деревьях, ниже и холоднее стало небо. Скоро взошло солнце, но теплее не стало. Мне пришлось, чтобы согреться, ускорить шаг, однако от быстрой ходьбы скоро начало ломить поясницу. Не считая периодической тошноты, это был первый заметный признак беременности. Сколько могла, я терпела, а когда идти стало невмоготу, присела отдохнуть на поваленное дерево.
Где-то не очень далеко за лесом, послышался колокольный звон. Колокола, судя по звуку, были дешевые, и я подумала, что это звонят к заутрене в какой-нибудь небольшой сельской церкви. В этот день был праздник успения богородицы.
Помолившись матушке Заступнице, я снова вышла на дорогу, и вскоре до меня донесся звон дорожных колокольчиков. Я сошла за обочину и оглянулась. Со стороны Москвы по дороге мчалась тройка лошадей, запряженная в легкую карету. Я, не трогаясь с места, ждала, когда она проедет мимо, но карета вдруг остановилась.
Мне это не понравилось, и я сунула руку за пазуху, нащупывая рукоять пистолета. Тут дверца открылась и из нее выглянула молодая женщина. Мне ничего не оставалось, как подойти. На наемного убийцу путница не походила, женщина была бледна, взволнованна и выглядела напуганной.
— Доброе утро, сударыня, — вежливо поздоровалась я, заглядывая внутрь кареты, нет ли там кого-нибудь более опасного, чем незнакомая дама.
— Доброе утро, сударь, — ответила она, — если оно, конечно, доброе!
— У вас что-нибудь случилось? Изволите испытывать неудовольствие?
— Ах, какие уж тут могут быть удовольствия, когда у нас кругом разбойники! — испуганно воскликнула она. — Вы не заметили на дороге нечего подозрительного?
— Нет, кругом тихо, вы первая кого я встречаю нынешним утром.
— Вы не заметили на дороге нечего подозрительного?
— Нет, кругом тихо, вы первая кого я встречаю нынешним утром. А с чего вы решили, что тут есть разбойники?
— Так, — дама махнула рукой с платком в сторону, откуда приехала, — они насмерть убили какого-то бедного человека.
— Что вы говорите! Какой ужас! — без особого трепета воскликнула я. — А вы уверены, что кого-то убили, может, он сам умер?
— Сам умер! — вмешался в разговор кучер. — Да ты что, барин, его порубили в капусту! Весь в кровище лежит на дороге!
Теперь мне стало страшно, и я невольно осмотрелась по сторонам.
— Видать какой-то худой купчишка, — продолжил кучер, — лошаденка и телега у него плевые, на них даже не позарились, а деньги, поди, забрали.
Мне стало не только страшно, но и интересно.
— А каков он собой? Я под утро встречала высокого коробейника на телеге, кажется он был в синей поддевке…
— Видать, он и есть, мужик сам собой здоровый, да видно против душегубов не сдюжил…
— Ах, Иван, ну, зачем ты меня пугаешь! — плачущим голосом перебила его дама. — Ты же прекрасно знаешь, какая я чувствительная! Вы, сударь, куда изволите направляться?
— В Шую, — машинально ответила я.
Похоже, рок в эту ночь настиг не меня, а моего незадачливого убийцу. Видно, Матерь Божья в свое успение не пожелала услышать лукавую молитву предателя.
— Пешком? Но это же, кажется, очень далеко! — воскликнула она, удивленно рассматривая цивильное платье старшенького сына Барановых, в которое я была одета.
— По дороге у меня пала лошадь, — объяснила я, — потому вынужден пешком добираться до станции.
— Тогда может быть, поедем вместе? Вы, какой никакой, а мужчина.
Думаю, что любому мужчине оценка, «какой никакой» очень бы не понравилась, но я восприняла ее без потери самоуважения и охотно согласилась составить испуганной путнице компанию.
— Охотно, сударыня, и если будет в том нужда, сумею вас защитить! — пообещала я. — Позвольте рекомендоваться Десницкий Сильвестр Ефимович, — я замялась, не сразу придумав, за кого себя выдать, и назвалась, — студент.