— Ты знаешь, почему тебя арестовали? — спросило меня муж.
Я отрицательно покачала головой.
— Я расскажу все, что узнал о твоем аресте, — четко, так чтобы мне все было все понятно, проговорил он про себя.
Я едва заметно кивнула, показывая, что поняла.
— Кажется, тебя считают законной внучкой императора Иоанна Антоновича и Павел боится, что ты станешь претендовать на Российский престол, — объяснил он.
Наверное, от удивления у меня сделались круглыми глаза. Ни о каком императоре Иоанне Антоновиче я и слыхом не слыхивала. Попыталась привлечь память Алеши, но и он, кажется, ничего о таком императоре не знал.
— Был у нас такой император, — правильно поняв мое недоумение, объяснил он, — племянник императрицы Анны Иоанновны. Он сын принцессы мекленбургской Анны Леопольдовны, и герцога Брауншвейг-Люнебургского Антона-Ульриха. Родился 12 августа 1740 г. и манифестом Анны Иоанновны от 5 октября 1740 г. объявлен наследником престола, и после смерти Анны был провозглашен императором, — объяснил Алеша.
Елизавета Петровна, дочь Петра I, сумела захватить престол и этого Иоанна в годовалом возрасте арестовали, отделили от семьи и отправили на Соловки. Но до острова не довезли и временно посадили в крепость Холмогор, где он пробыл около 12 лет. Находился он там в полном одиночном заключении, отрезанный от всякого общения с людьми. Единственным человеком, с которым он мог видеться, был наблюдавший за ним офицер. В начале 1756 г. сержанту лейб-кампании Савину предписано было тайно вывезти Иоанна из Холмогора и секретно доставить в Шлиссельбург.
В Шлиссельбурге тайна должна была сохраняться не менее строго: сам комендант крепости не должен был знать, кто содержится под именем «известного арестанта».
В Шлиссельбурге тайна должна была сохраняться не менее строго: сам комендант крепости не должен был знать, кто содержится под именем «известного арестанта». Могли видеть Иоанна и знали его имя только три офицера стерегшей его команды.
Иоанн знал о своем происхождении, несмотря на окружавшую его таинственность, и называл себя государем. Вопреки строгому запрещению его учить, он от кого-то научился грамоте, и тогда ему разрешено было читать Библию.
Когда появились слухи, что он тайно обвенчался с дочерью тамошнего коменданта и у нее родился сын, коменданта на всякий случай поменяли и с семьей отправили в Сибирь. А сам Иоанн скоро погиб. Подпоручик Мирович, состоявший в охране крепости, вздумал его освободить и провозгласить императором. Он склонил с помощью подложных манифестов на свою сторону гарнизонных солдат, арестовал коменданта крепости Бередникова и потребовал у него выдачи Иоанна. Когда Мирович навел на крепость пушку, пристава сдались, предварительно убив Иоанна.
От всего, что рассказал Алеша, у меня голова пошла кругом, но я видела, как он серьезен и всему поверила.
— Видимо теперь кто-то вспомнил эту давнюю историю, — продолжил он, — и в тебе признали внучку Иоанна. Кто это все затеял, я узнать не смог. Но если Павел решит, что ты имеешь к тому Иоанну какое-то отношение и можешь претендовать на престол, тебя убьют. Он очень подозрителен и не верит никому, даже своим детям. Потому соблюдай крайнюю осторожность! Возможно, Павел еще ничего о тебе не знает, и тобой хочет воспользоваться кто-нибудь из его окружения. Никому не доверяй, особенно Палену, он здесь самый отъявленный интриган и вполне может решить использовать тебя для своих темных дел.
Все это Алеша говорил-думал быстро и четко, я поняла, что он заранее готовился к нашей встрече и старается сказать мне только самое главное.
— К царю тебя не водили? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой. Как ему было объяснить, что Павел сам случайно меня нашел, а теперь моей судьбой занимается тот самый граф Пален, которого он считает интриганом.
— Тебя тут не обижают? — с тревогой спросил он, косясь на мою увлеченную разговором напарницу.
Я ему улыбнулась и успокоила, что со мной ничего плохого не происходит. Он, кажется, понял и немного успокоился.
— Тебя считают дурочкой? — спросил он.
Я растерялась, не зная как ему объяснить свое странное положение во дворце. Не скажешь же мужу, что меня здесь многие искренне любят, и сделают все от них зависящее, чтобы я никак не пострадала.
— Кто-нибудь знает, что ты умеешь читать и писать, и знаешь французский язык? — не дождавшись от меня жеста-ответа, снова спросил он.
Чтобы его успокоить, я отрицательно покачала головой.
— Продолжай прикидываться простушкой, ни с кем не откровенничай, особенно со старухой. Её специально приставили к тебе, что бы выяснить, что ты знаешь о своём прошлом, — продолжил он меня инструктировать.
Если бы Алеша знал все тонкости дворцовой жизни, он не стал бы так обо мне беспокоиться. Одним движением бровей я ему ничего объяснить не могла, потому отвечала так, чтобы он зря не волновался. Однако он что-то почувствовал, и ему не понравилось, то, как я слушаю его советы.
Тогда он начал настойчиво мне внушать, что дело это очень серьёзное.
Мужчины со своей трогательной заботой о любимых, обычно в житейских делах бывают наивными, не понимая, что мы и умнее, и хитрее, и, главное, осторожнее их, потому женщины и грешат больше и попадаются реже, чем они.
— Изображай из себя деревенскую дурочку, говори со старухой только о крестьянской жизни, рассказывай о своих приёмных родителях и первом замужестве. Всё, что ты ей скажешь, она передаст тем, кто её к тебе приставил. Пусть они поверят, что ты глупая крестьянка и скажут царю, что тебя можно не бояться и ни о каких престолах ты слыхом ни слыхивала. Может быть, всё и обойдётся. Из дворца я тебя пока освободить не смогу. Если же тебя отправят в монастырь или в крепость, то появится шанс бежать. Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы тебя спасти!