— Так что же вы молчали! — подхватилась княгиня и требовательно зазвонила в колокольчик.
Тотчас явился престарелый Парамоша и был отправлен немедленно будить повара. Как я не сопротивлялась, убеждая, что обойдусь холодными закусками, Ольга Романовна не захотела меня слушать, и вскоре стол оказался накрыт. Мы сели друг против друга, и я отдала должное тонкой княжеской кухне.
Щербатова испытывала ко мне такую женскую нежность, что мне было ее искренне жалко. Она стеснялась прямо на меня смотреть и ограничивалась быстрыми ласковыми взглядами. Разговор был односторонний, я была занята едой и за двоих говорила хозяйка. Как всякая светская дама, Ольга Романовна вела незначительный разговор и касалась только общих вопросов, и как ни любопытно ей было обо мне узнать побольше, прямо спрашивать стеснялась.
— Александр, вы давно знакомы с Мишей? — не выдержала она, когда я насытилась и вытерла губы салфеткой.
— Нет, всего несколько дней, но мы успели близко сойтись, — сказала я против своей воли двусмысленность.
— Он чудесный мальчик, такой серьезный и целеустремленный. Однако мне кажется, совсем избегает женщин, — с сожалением заметила заботливая тетушка.
— Мне так не кажется, — ответила я, — напротив, по моему мнению, он слишком влюбчив.
— Право? Так у него уже есть предмет? — сразу жезаинтересовалась княгиня.
— Простите, Ольга Романовна, это не моя тайна, вы лучше об этом спросите у него самого, — ушла я от ответа.
— А у вас, Саша? Можно я буду вас так называть?
— Извольте, — кивнула я.
— У вас, Саша, уже есть предмет обожания? — опять не удержалась она от нескромного вопроса, правда, при этом покраснела от смущения.
— В том смысле, что вы спрашиваете, нет, мне как-то больше нравятся мужчины.
— Ах, проказник, — засмеялась она, — вы же не хотите сказать, что вы?..
— Упаси боже, в том, что я не пристрастен к своему полу, могу вас твердо заверить, — засмеялась я.
— Тогда понятно, у вас еще не проснулось сердце, — сделала княгиня само собой напрашивающийся вывод и тут же заботливо спросила. — Вы, я вижу, устали? Может быть, хотите отдохнуть?
— С удовольствием, должен признаться, сегодняшний день принес мне слишком много впечатлений. Я сегодня удостоился длительной аудиенции императора, а потом еще этот ночной поход к вам.
— Вы были у государя? — рассеяно переспросила она, безо всякого уважения к персоне Павла.
— Да, и познакомился с его другом — Лопухиной.
— Я слышала эту романтическую историю, — сказала Щербатова с явным сарказмом. — Бедная Мария Федоровна! И как он вам показался?
— Император слишком сложный человек, чтобы говорить о нем однозначно, — серьезно ответила я. — Возможно, он даже в чем-то гений, но на роль русского царя никак не подходит. Ни он Россию, ни Россия его не понимает.
— Вы находите? Я признаюсь, еще такого мнения о Павле ни от кого не слышала. А не показалось ли вам, что он душевно нездоров?
— Вы хотите сказать, не сумасшедший ли он? Не думаю, хотя нервы у государя и сильно расшатаны.
Да и кто у нас нынче здоров?
— Знаете, Саша с вами так интересно говорить! Но вы, я вижу, совсем устали, пойдемте, я провожу вас в вашу комнату.
Мы встали из-за стола, и Ольга Романовна отвела меня в спаленку, правда, более подходящую не Преображенскому сержанту, а кисейной барышне. Все в комнате было уютно, мягко и по-женски изящно.
— Думаю, вам здесь будет удобно, — сказала княгиня, указывая на широкую кровать под желтым шелковым балдахином. — Моя спальня рядом с вашей, прямо дверь в дверь, — зачем-то уточнила она. — Ежели вам что-нибудь понадобится, только потяните этот шнур, и тотчас придет горничная девушка.
— Спасибо за заботу и гостеприимство, — поблагодарила я, с трудом сдерживая зевок. — Спокойной ночи, дорогая Ольга Романовна.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась она, а сама подумала. — Если, конечно, я смогу сегодня заснуть.
Едва я осталась одна, быстро сбросила с себя сапоги и форму, оставшись в одной мужской нижней рубашке. Постель была уже разобрана, и мне осталось только нырнуть под одеяло и растянуться на тонких, голландских простынях. Спать я хотела, но лишь только закрыла глаза, как сон сразу куда-то ушел. Думать о своих грустных обстоятельствах я не хотела, и вместо этого попыталась вспомнить что-то приятное, чтобы отвлечься, но из головы никак не шли последние события и непонятное упорство моих убийц.
Княгиня Щербатова тоже не спала и скоро я начала слышать ее мысли. Оказалось, что она не ушла к себе, а осталась стоять за моей дверью, очень желая, но не решаясь ко мне войти. В такую пикантную ситуацию я попала впервые в жизни и растерялась, не зная, что делать. Теперь, когда я узнала, о чем думает Ольга Романовна, заснуть я уже никак не могла.
Конечно, можно было бы оставить ее стоять за дверью, но Щербатова была мне симпатична и заставлять ее унижаться и страдать я никак не хотела. Осталось одно, позвать ее сказать о себе всю правду. За окном уже начинался рассвет, и в комнате было довольно светло. Я встала, босыми ногами подбежала к двери и распахнула ее. Ольга Романовна в одной ночной рубахе и чепчике стояла прямо на моем пороге и не могла произнести ни слова.