— Вы меня ищите по поводу ночного покушения? Как вам удалось меня найти? — не отвечая на его шутливые слова, спросила я.
— Именно из-за покушения, — сразу же став серьезным, подтвердил Прохоров. — Долг, как говорится, платежом красен. Позвольте поблагодарить за своевременное напоминание обо мне государю. Я со вчерашнего дня действительный статский советник. Теперь моего жалования будет хватать не только на дрова, — улыбнулся он. — А нашел я вас просто, приказал присмотреть за графом Воронцовым. Он послал сюда слугу с запиской, а я направился за ним следом.
— Понятно, и что с покушением, узнали, кто с таким упорством хочет меня убить?
— Кое-что удалось выяснить, но, увы, далеко не все. Не знаю, кому вы перешли дорогу, но враги у вас очень серьезные. Вы уверены, что ничего о них не знаете?
— Если бы знала, покрывать не стала, — покачала я головой.
— И догадок никаких нет? Вы, насколько я понимаю, думать умеете получше иного генерала. Неужели ни до чего не додумались?
Я внимательно посмотрела на собеседника. Прохоров был мне симпатичен с самого начала знакомства, и мне очень хотелось ему доверять. С его умом и талантом сыщика он мог оказать мне неоценимую помощь. Однако если дело касалось престолонаследия, то его долгом было немедленно доложить обо всем начальству и это меня останавливало от полной откровенности.
— Давайте расскажем, друг другу все, что нам известно, — предложила я, — и попробуем сопоставить факты, может быть, тогда удастся что-нибудь понять.
Прохоров согласно кивнул, приготовившись слушать.
— Кто я и мои родители, я не знаю, — начала я, — помню себя лет с трех. Тогда некий чиновник, за что-то получив из казны изрядное имение, привез меня в свою деревню и отдал на воспитание в крестьянскую семью. От того времени осталось дорогое детское платьице, крестик и перстень с изумрудом. Этой весной тот же помещик выдал меня замуж за своего камердинера. Муж сразу же после свадьбы бежал из поместья со своей любовницей, был пойман и отдан в солдаты. Я осталась жить на положении дворовой девушки. Вскоре помещик умер. После него имение наследовал его племянник, который ни ко мне, ни к моему делу не имеет никакого касательства.
— Вы это знаете наверно? — перебил вопросом Прохоров.
— Совершенно, он и дядю своего толком не знал. В начале лета к моему новому барину приехал родственник Алексей Григорьевич Крылов.
Так случилось, что мы полюбили друг друга, и он на мне женился.
— Однако! Вот это поворот! — восхищенно произнес следователь. — А как же ваш первый муж, камердинер? — спросил сыщик.
— Он бежал из своего полка и его насмерть забили шпицрутенами, — объяснила я. — Мой настоящий муж хороший лекарь, и его пригласили в богатое имение, к помещику, которого на охоте сильно поранил волк. Алексей Григорьевич помещика вылечил, и мы уже собирались оттуда уезжать, как вдруг меня арестовали и без объяснения причины повезли сюда, в Петербург.
— Эту часть вашей истории я уже знаю, — остановил он рассказ.
— Однако есть кое-какие подробности моего ареста, которые вам будет интересно послушать. Чиновник, который меня арестовал, надворный советник Ломакин, сознался, что ему приказали меня убить. Кажется, тайные убийства были его основной специальностью.
— И он вам такое о себе рассказал! — не удержался от восклицания Прохоров.
— Он в меня сразу же влюбился, — невинно потупив глазки, созналась я, — и предложил бежать с ним в Сибирь!
— Ломакин! Влюбился! Это просто невероятно! Ну и что случилось дальше?
— Ночью, когда он собирался меня задушить, была гроза, и он умер от апоплексического удара.
— С ума можно сойти! Алевтина Сергеевна, вы, случайно, не ведьма!? Ломакину бы жить и жить, я редко встречал таких сильных, здоровых людей!
— Конечно, нет, иначе я бы просто улетела оттуда на метле и меня бы искали не во дворце, а на Лысой горе. Вы будете слушать дальше или вам неинтересно?
— Конечно, буду, вы очень хорошо рассказываете. Простите меня за горячность, но я хорошо знал Ломакина и никогда даже подумать не мог, что он знает, чем женщины отличаются от мужчин! А тут такая сентиментальная история!
— Так я осталась жива. Однако на этом мои злоключения не кончились, из Петербурга приехал еще один убийца…
— И тоже умер? — засмеялся Прохоров.
— Тоже, — улыбнулась я, — но не от апоплексического удара, а от кинжала в спине. Мне помог один случайный свидетель. Я вам его назвать не могу, сама о нем почти ничего не знаю.
— А убийцу знаете? — быстро спросил он.
— Только по имени, его звали Платоном Петровичем.
— Платон Петрович, Платон Петрович… — задумчиво сказал он, — кажется, я знаю, о ком вы говорите. Если это тот человек, на которого я думаю, то он гораздо хуже самого Ломакина.
— Иоаким Прокопович Ломакин говорил, что он его начальник.
— Алевтина Сергеевна, вы необычная женщина, — убежденно сказал следователь. — Я бы сто раз подумал, прежде чем что-либо против вас предпринять. И муж у вас тоже преопасный человек.
— Вы знаете моего мужа? — воскликнула я.
— Кажется, немного знаю, но, слава богу, не лично. Я вам потом о нем расскажу. Итак, ваш второй убийца погиб и вы?..