Мало кто из нас при жизни (да и перед смертью, чего греха таить!) задумывается о том, что будет делать, попав на небеса. Небеса — обитель блаженства, этим все сказано. Лучше и много полезнее время от времени задумываться: как туда попасть? Вот это — действительно проблема, ибо жизнь земная полна соблазнов и искушений. А если-таки заслужил, и Св. Петр открыл ворота, то какого рожна тебе еще надо?!
Бряцай на арфе и молчи в тряпочку.
В этом смысле Освальд ван дер Гроот ничуть не отличался от большинства людей: изыски прикладной теософии обходили его стороной. Хватало дел поважнее, чем досужие рассуждения на возвышенные темы. Даже задайся он вопросом своей будущей жизни в раю — любой святой отец, у которого он стал бы выпытывать подробности, послал бы идиота не в рай, а куда подальше. Короче, к жизни в райских кущах гере ван дер Гроот был никак не подготовлен. Правда, и «кущи» изрядно отличались от тех, что поминались святыми отцами в проповедях, зато были куда понятнее и, признаемся честно, куда приятнее обещанного после смерти Эдемского Сада. Реальность вызывала детский восторг и головокружение.
Отяжелев от выпитого и съеденного, распираем грандиозными замыслами, с головой, затуманенной мечтами о грядущем величии, Освальд покинул харчевню. Долго блуждал по улицам Гульденберга, плохо понимая, куда его несут ноги и нисколько не беспокоясь этим вопросом. Что плохого может случиться с доброй душой в раю?! Отсутствие стражников, ставшее теперь понятным, умиляло: и впрямь, кто ж станет грабить, воровать и жульничать, когда все можно взять бесплатно?! До гостиницы он добрался поздним вечером, когда иссиня-фиолетовая кожа небес покрылась первой сыпью звезд. Грузно топая, взобрался на второй этаж. Хотел пинком распахнуть дверь — не вышло: дверь оказалась запертой. После долгих поисков нашарил в кармане ключ, отпер и, шагнув за порог, свалил трофеи у кровати, прямо на пол. В шубе, в сапогах, упал на жалобно заскрипевшее ложе.
Вскоре комнату сотряс богатырский храп счастливого человека.
Но господин, вышедший утром из «Приюта добродетели», мало напоминал вчерашнего Освальда ван дер Гроота. Собранность, здравомыслие и разумная осторожность читались во всем его облике. Радость и возбуждение были строго загнаны в самый дальний уголок сердца, уступив место природной недоверчивости и трезвому расчету. А вдруг рай на поверку окажется сном? Хитроумным обманом?! Что ж, он приготовился к подобному разочарованию, хотя все существо его вопило: «Ты, Фома Неверный! Вложи персты в раны и убедись!» Для начала гере ван дер Гроот учинил два малых опыта: в одной лавке приобрел образок Святой Девы Марии на витой цепочке, а в другой — позолоченный кубок с надписью, согревающей сердце: «In vino veritas». До такой степени латынь знал даже он. И хвала Господу: чудо длилось! Однако, даже получив однозначное подтверждение, поверенный из Лейдена не потерял головы. Он отнюдь не собирался провести в этом раю весь остаток жизни, полагая визит в Гульденберг лишь ступенью перед воистину сказочным бытием. Чего можно добиться здесь, если с толком распорядиться даром судьбы? Ну, богатства. А много ли стоит богатство там, где деньги — мусор, и каждый берет все даром, хоть богатей, хоть нищий?!
…Нищий…
Откуда взялся здесь, в царстве дармовщины, памятный старичок-аккуратист?! А-а, ясно. Еще тогда подумалось: «Блаженный, видать».
Еще тогда подумалось: «Блаженный, видать». Кто ж, кроме блажного безумца или честного сумасброда, станет просить подаяния в Гульденберге? Понятно теперь, почему он на монету рожу скорчил… Да, но почему тогда все поголовно не ходят в собольих шубах, увешанные бриллиантами? Почему не едят дроздов с трюфелями на драгоценных блюдах? Разве здесь живут (…почему не во дворцах?!) сплошь простаки и бессребреники?! А, с другой стороны, какой резон хвастаться достатком, если ты — один из многих? Если каждый способен позволить себе то же самое? Вполне возможно, поначалу многие и ели дроздов с золота. Пока не пресытились. Человеку хочется разнообразия. Тут разнообразие — в подобии жизни «как везде». Но в другом месте — например, в Лейдене… Да что там Лейден! Гаага, Роттердам, Хенинг, Майнц! — там он сможет развернуться! Открыть свое дело, разбогатеть, приобрести дворянство, титул, собственный замок, положение в обществе… Однако великое начинается с малого. Деньги (настоящие, полновесные флорины или дублоны) здесь, похоже, не в ходу. Что же, в таком случае, отсюда лучше увезти? Ценное и не слишком громоздкое? Украшения! Перстни, серьги, цепи: золотые поделки с дорогими камнями! Обязательно хорошей работы! Как он определит качество работы, Освальд еще не знал, но самонадеянно положился на собственный вкус.
Оценить прекрасное? — запросто!
И он направился к центру города, деловито осматриваясь в поисках ювелирных лавок. Предмет поисков обнаружился довольно скоро. От изобилия разбежались глаза: броши, подвески, ожерелья, браслеты, диадемы… Вкус подсказывал: украшения превосходны, хватай, пока дают! Бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды и аметисты заговорщицки подмигивали буквально отовсюду. Из ассортимента не понравился только хозяин лавки: жирный карлик с порога окинул клиента оценивающим взглядом, словно прикидывая платежеспособность. Наглец! Какая тут у вас, к дьяволу (прости, Господи!) платежеспособность?!