Савва еще многое мог бы увидеть в этой троице, но она свернула именно в ту парадную, о которой он только что размышлял. Савва забеспокоился. Он вдруг понял совершенно ясно: они идут к той женщине, которой он помогал доставать кошку из-за холодильника. Она ведь рассказывала ему о них. Те самые бандиты, что поставили ее «на счетчик». Как же он раньше не догадался. Ведь когда она говорила, он представлял себе их именно такими. Просто забыл об учительнице и ее семье. Хотя она и живет в том самом доме, на той же лестнице, в той же квартире.
Савва двинулся к парадной. Со стороны могло показаться, что он идет медленно, даже лениво. На самом же деле он шел очень быстро, и любой другой человек рядом с ним вынужден был бы бежать, чтобы не отставать от него.
Трое поднимались пешком, как эти люди делают всегда. Они не доверяют лифтам, видя в них ловушки. Савва тихо шел на полтора пролета ниже (отметив, что на втором этаже никакой ванны нет). Отсюда он не мог видеть их фигуры, но шлейфы их сияния виднелись в проеме между пролетами лестницы. Главный на самом деле был наиболее слабым звеном. Савва понял это еще во дворе. Кто-то совершенно напрасно доверяет ему подобные задания. Агрессивности было мало, и она казалась искусственно раздуваемой при помощи рассудка. Красноватое свечение то и дело смешивалось с синим сомнением, что порождало нечто сиреневато-лиловое, что уж совсем не вязалось с задачами вымогателя долгов и киллера-убийцы. Проблескивал и темно-зеленый страх, и, как ни странно, голубоватая совесть. Ее, правда, тут же забивал раздуваемый красный. С этим человеком можно было поработать.
Гораздо хуже дело обстояло с его подручными, шедшими на полшага сзади. Один, судя до всему, был просто дебилом с агрессивными наклонностями. Он, видимо, получал определенное удовольствие от насилия над другими. Ничего, кроме агрессии, пустоты и скуки, в нем не вычитывалось. С такими Савва предпочитал не иметь дела. Учитель, бывало, говорил о душах людей, как будто их можно видеть — как говорили бы о волосах, цвете глаз, форме ушей. «Видишь, душа-то у него какая пегая, — говорил Учитель о местном авторитете, — как шкура олененка».
А о душе магазинщицы из далекого поселка сказал: «Так вроде ничего, серединка на половинку, но к сердцу-то слева больно темна. И с годами все хуже, я же ее не первый год знаю. Лезет эта темнота, как туча перед грозой».
Со временем Савва тоже научился видеть души, хотя для этого ему приходилось напрягаться, свечение же он видел так, как обычный человек видит у другого руки, ноги, голову. Так вот, у первого помощника душа была серой, переходящей в черное. С таким человеком можно сделать только одно — полностью стереть все, что в нем есть, и вложить в него новое содержание. Это очень трудно и требует невероятных затрат энергии. Савва делал это только однажды, в той самой камере предварительного заключения. Но тогда от этого зависела жизнь его и многих других заключенных. Впрочем, такие люди опасны не только в тюрьме, они опасны везде.
Второй был немного лучше. Он не выдавал особой агрессии, но в нем не было также ни страха, ни сомнений. Простой человек, подчиняющийся обстоятельствам и выполняющий то, что ему говорят. Тут все зависит от того, в какие руки он попадет.
Все трое дошли до четвертого этажа и остановились. И тут в самый, казалось бы, неподходящий момент перед внутренним взором Саввы мелькнула картина: он и та девушка в брючках, которую он только что вспоминал во дворе у клена, стоят перед этой дверью. Видение мелькнуло и исчезло. Савва даже не понял, ждут ли они кого-то, или она собирается открыть дверь (а может быть, он?). Значит, это было здесь, в той самой квартире. Почему же в прошлый раз, когда он там был, ничто не показалось ему знакомым?
Наверху раздался голос:
— Ольга Васильевна, к вам.
Наступила пауза. В квартире молчали. Савва знал, что там кто-то есть. Очевидно, это было известно и этим троим.
— Ольга Васильевна, мы прекрасно знаем, что вы дома. Лучше откройте по-хорошему, вы ведь отлично знаете, что у нас есть ключ.
Ответа по-прежнему не было. Наступило недолгое молчание, после чего раздался звук открываемой двери, которая немедленно закрылась. Савва бросился наверх. Перед ним выросла массивная металлическая с сейфовым замком дверь. «Идиот, какой идиот!». — он ударил себя кулаком по лбу. Он на миг забыл, что в квартире Ольги железная дверь. В его воображении, в той картине, которая вырвалась из подсознания, дверь была совершенно другой, и Савва теперь отчетливо вспомнил ее. Это была старая филенчатая некрашеная дверь, обшарпанная и со множеством звонков. Дверь огромной коммуналки! Значит, он жил или бывал в ней раньше, до того, как туда переехала Ольга с семьей.
Но все это сейчас было не так уж важно. Главным было совсем другое. Надо было каким-то непостижимым образом прорваться внутрь, нужно спасать человека. В намерениях только что открывшей дверь троицы Савва не сомневался.
Не обижайте общество защиты животных
В это время человек, похожий на Скунса, припарковал машину на боковом ответвлении от загородного шоссе, вынул из потертой сумки мини-компьютер, присоединил свою супермощную трубочку и через несколько минут вывел на экран очередное сообщение: