Обычно таких дел игралось у него параллельно по десятку.
* * *
В девять он провел короткое совещание. Акции этого монстра, Изорского завода, так низко пали, что не скупил бы их только ленивый. Их настоящая стоимость, несмотря на то что там было на две трети старья, оценивалась долларов в двести пятьдесят-триста за штуку, они же в лучшие времена не поднимались до восьмидесяти, а сейчас шли по шесть-семь. Только скупать их надо было осторожно, без подогрева рынка. А потом, собрав хороший пакет, его люди возьмут с этого те полтора-два миллиона, которые он не пожалел сегодня ночью. Как говорят, пустячок, но приятно.
* * *
Беневоленский ехал в аэропорт по обычной схеме: впереди и сзади — по машине сопровождения, посередине — его «Мерседес». Самолет осматривал сам Андрей Кириллович вместе с опытным сотрудником и фокстерьером Бобиком, натасканным на взрывчатку. Хотя самолет охранял индивидуальный пост, Андрей Кириллович перед каждым вылетом выезжал заранее для проверки и при приближении шефа докладывал ему о готовности к взлету. Он же договаривался всякий раз с аэропортовским руководством о приближении автомобилей прямо к самолету.
В это утро Андрея Кирилловича поднял ранний телефонный звонок. Какой-то очередной раздолбай, то ли псих-заика, то ли шутник, сообщил из уличного автомата, что самолет Беневоленского заминирован и сегодня они вместе с шефом улетят к Богу в рай.
Какой-то очередной раздолбай, то ли псих-заика, то ли шутник, сообщил из уличного автомата, что самолет Беневоленского заминирован и сегодня они вместе с шефом улетят к Богу в рай. Шутник так и сказал: «к Богу в рай». Андрей Кириллович уже давно не бросался сломя голову перепроверять все после таких звонков «доброжелателей». Если еще добавить к ним виртуальные угрозы, которые постоянно обнаруживали в Интернете, то никакой службы не хватило бы для работы с ними. Но с другой стороны, эти предупреждения были полезны, «чтобы карась не дремал».
Однако в этот раз при попытке запустить двигатель из него полыхнуло пламя, которое пилоту удалось, к счастью, тут же загасить. Это случилось за несколько минут до въезда на поле Беневоленского. Пилот начал объяснять про какой-то патрубок, который требовал замены, уверял, что на это уйдет часа два, не больше. Но Андрей Кириллович решил шефа, да и себя самого без испытательных взлета и посадки при одном лишь пилоте к этому аэроплану не допускать. К самолетам он вообще испытывал настороженность, потому что, находясь в воздухе, уже не мог контролировать ситуацию, а ощущение собственной беспомощности ненавидел.
О задержке полета он доложил сразу, едва шеф вышел из «мерса».
— Задержка, это сколько? — слегка нервничая, спросил шеф. Он не любил, когда план рушился не по его воле.
Андрей Кириллович доложил о своем предложении — полетать пилоту после ремонта в одиночку.
— То есть выпадают четыре часа? — констатировал шеф. — Нет. Это неприемлемо.
Вариант движения до Москвы по шоссе был отвергнут навсегда после того, как год назад при объезде Новгорода пьяный тракторист выскочил с боковой дороги и сбил первую машину сопровождения.
Еще один вариант — полета общим рейсом — не рассматривался вовсе.
Оставался поезд. К счастью, это был как раз четверг, когда из Петербурга в Москву ходил экспериментальный сверхскоростной дневной экспресс, и до отправления его оставался час. Через три минуты разговора с руководством вокзала им было зарезервировано шесть мест — три купе в «СВ», который подсоединялся к десяти сидячим и двум купейным. Пилоту дали инструкцию после проверки двигателя забрать вместо людей небольшой груз — несколько копий с эрмитажных скульптур, которые ждали как раз такого момента, чтобы перелететь в Москву и украсить дачный сад Беневоленского. Кортеж развернулся и отправился назад, в сторону города. Инструкции московской службе о перемене маршрута Андрей Кириллович уже давал из машины шефа.
* * *
Сегодня если бы кто-то согласился составить список тех, которые заявляют, что они брали в декабре семьдесят девятого дворец Амина, набралось бы не меньше дивизии. И что примечательно, количество этих самозваных «героев» растет с каждым годом. На самом деле их была небольшая горстка, и Андрей Кириллович помнил каждого мертвого и живого по имени. Вошел он в ту ночь двадцатипятилетним старлеем, а вышел — капитаном. Они там все были офицерами — служба такая. И все те, кто остался живым, поднялись на звание.
С тех пор несколько раз менялись эпохи, исторические ориентиры, а также название их спецподразделения, которое стало на некоторое время известным стране. Только их, так сказать, отцов-основателей, там уже не было. Тех, кто в начале девяностых не ушел в отставку, разбросали по разным частям ФСБ. Звания у них прирастали, но и горечь от того, что происходило — тоже. В девяносто четвертом Андрей Кириллович получил через одного знакомого туманное предложение возглавить службу безопасности некоего серьезного бизнесмена. Андрей Кириллович был тогда подполковником и в скором времени ожидал третью звезду на погоны, а знакомый — человеком верным, хотя уже год как ушедшим в отставку.
Это случилось через месяц после первого серьезного покушения на Беневоленского, о котором писали многие газеты. Тот тогда спасся чудом и сразу понял, что отныне думать о его безопасности должен не случайный любитель, а специалисты высокой квалификации, и при этом очень хорошо оплачиваемые. На раздумья Андрею Кирилловичу был дан вечер, и утром он принес рапорт об отставке.