* * *
Только когда они приземлились и сошли с вертолета, Савва понял, как ослаб дед. И все же Антоний ходил, обнимая рябины, березу, шуршал листьями, глядел на голубое небо, на низкое солнце, пронизывающее яркие осенние деревья, и приговаривал с наслаждением:
— Ой, красотища-то какая, Савва! Только тогда жизнь и ценишь, когда ее тютелька остается, а?
Ноги его уже еле держали, и Савва помог ему войти в дом.
Вечером дед простился с Саввой, попросил прощения у всех, кого в этой жизни нечаянно обидел, покаялся в явных и скрытых прегрешениях и лег во гроб, заранее приготовленный еще вчера. Там он поворочался, чтобы устроиться поудобнее, взял в руки иконку, прочел вслух молитву и заснул.
Савва не спал почти всю эту тревожную ночь. Дед был жив, но разговаривать не желал. Савва это чувствовал. Лицо его было спокойно-сосредоточенным. К полудню, замучившись от страшного ожидания, Савва задремал, но внезапно ощутил печальную пустоту. Он вскочил, и его даже зашатало, словно земля под ним вздрогнула, словно из него утекала влитая в тело жизненная сила.
Переставляя непослушные отяжелевшие ноги, он направился к старику, хотя уже все знал. Старик лежал с иконкой на груди, такой же сосредоточенный, но уже не живой,
Савва исполнил то, чему учил его Антоний в последние месяцы, а на памятном месте сделал холм, поставил тяжелый камень и укрепил крест.
Хотя в этом доме ничего, кроме памяти о старике, его больше не держало, он прожил здесь всю зиму, особо отметив и девять, и сорок дней со дня кончины, а в начале лета двинулся в путь навстречу своей старой жизни.
Зачем убирают волосы в пук
С тех пор, как на конкурсе студенческих работ по медиа-дизайну Петр занял шестое место, электронная почта приносила ему время от времени соблазнительные предложения.
Кстати, шестое место по России было не только не плохо, а очень даже хорошо. О его сайтах написал сам Антон Носик в своих Интернет-газетах. И несколько молодежных журналов взяли у него интервью. Предложения же поступить на работу ему приходили от рекламных фирм. Только все они были в Москве. А он учился в Петербурге. И хотел здесь жить.
Но однажды ему позвонили из офиса самого Беневоленского. Петруши дома не было, и трубку сняла Ольга,
— Я бы хотел попросить Петра Геннадьевича! — услышала она уверенный твердый голос.
Отгоняя безрадостные мысли, Ольга ответила:
— Вы не туда попали. Такого у нас нет.
И лишь когда положила трубку, сообразила: «Это же мой Петя — Петр Геннадьевич! Он понадобился какому-то солидному человеку». Но было уже поздно. Если бы у них стоял определитель номера, он бы записал телефон звонившего. А теперь Пете лучше и не говорить о звонке, что толку.
Ольга все же решила сказать, но Петя в тот вечер пришел слишком поздно, а у нее было столько дел, которые она делала, превозмогая усталость, что мысли об этом звонке попросту вылетели из головы.
* * *
Аркадий Петрович Домашнев был недоволен. Он, разумеется, прекрасно знал о том, что его направляют в слабую в педагогическом отношении школу. Его предупредила об этом Нина Евгеньевна Кредина, и он был готов к худшему. Но действительность превзошла все его самые пессимистические ожидания. Учителя являлись в школу одетыми бог знает во что. В старые времена было просто немыслимо увидеть учителя в свитере, а не в пиджачной паре. Исключения делались только для физкультурника и трудовика. Здесь же мужчины приходили в джинсах и ковбойках, женщины — в брюках! Да что там в брюках — с распущенными волосами, в которые вплетены какие-то деревянные висюльки! А этот, преподаватель информатики! (Аркадий Петрович не совсем точно знал, что такое информатика, и на этом основании считал, что это нечто школьнику совершенно ненужное.) Лохматый, в комбинезоне! Человек просто чудовищного вида! В прежние времена если бы кто-то из учеников решился явиться в таком виде в школу, Аркадий Петрович немедленно бы отправил его домой с наказом без родителей не возвращаться. А тут не ученик, а учитель!!!
А чего стоили планы уроков, которые сдал этот, с позволения сказать, педагогический коллектив? Некоторые были накорябаны кое-как, вкривь и вкось. Нет чтобы аккуратно, по линеечке расчертить лист, заполнить его ровными печатными буквами. Написали так, что слов не разобрать. (Некоторых слов Аркадий Петрович попросту не знал, но не догадывался об этом.) Придется попросить все переписать. Особенно, опять же, учителя информатики. У него в плане просто черт ногу сломит. Ничего не понятно! Примерно так и был построен очередной педсовет. Домашнев выступил с пламенной речью. Он не называл фамилий, но всем и так было ясно, о ком или о чем идет речь.
— Учитель должен быть примером для своих учеников. Он должен одеваться прилично, строго. Иначе какой может быть учебный процесс? Кто будет уважать учителя, распустившего свои лохмы? Его ни один ученик не воспримет всерьез! А почерк! Мы добиваемся от учащихся хороших почерков, потому что это основа основ. Человек, не умеющий аккуратно и разборчиво писать, не сможет впоследствии стать хорошим полноценным работником. А что получается у нас? У нас сами учителя скребут что-то как курица лапой. Чему такой учитель может научить своего ученика? Неряшливости, лени, наплевательскому отношению к окружающим и к общественному мнению. В свете этого я попрошу вас о следующем. С завтрашнего дня мужчины приходят на занятия в костюмах и при галстуках. Женщины в юбках длиной до середины колена. Чтобы не было мне этих мини.